Вызвала в памяти образ маркиза — лицо, голос, улыбку, запах, ощущение от прикосновения его губ, когда он целовал мне руку, и еле сдержалась, чтобы не скривиться. Он же насквозь фальшивый. И вот о нем я мечтала? Ужас какой…
Да, влечение к Ингеру полностью исчезло, испарилось вместе с ночным сумраком, бесследно и, надеюсь, навсегда, а вот Алистера я по-прежнему желала. Нет, теперь, когда представляла, как восхитительно это бывает — еще больше. Во много раз больше.
Хотелось дотронуться, провести ладонью, ощущая под пальцами трепет мощного мужского тела. Поймать хриплый, судорожный вдох, обнять, прижаться крепко-крепко, снова впиться ногтями в кожу, оставляя следы, и целовать… целовать. До одури, до умопомрачения. А потом повторить все, что произошло между нами.
Как ни абсурдно это звучит, но приворот, похоже, помог окончательно понять, что же мне нужно на самом деле. Отбросить лишнее, делать, что хочется. Не сомневаться, не скрывать желаний и чувств, смотреть прямо, а не украдкой. Наконец-то стать собой! Впору спасибо говорить тому, кто меня околдовал.
Решено. Найду и обязательно поблагодарю… перед тем, как прибить. От всей души поблагодарю: за эту ночь, что случилась так внезапно, за страсть, что бросила нас с Алистером навстречу друг другу, и за еле различимый, неясный шепот:
Особенно за него.
Ведь он же не почудился мне? Правда же, не почудился?
— Яна… — опалил висок уже не призрачный, а вполне реальный шепот — вкрадчивый, горячий, в котором улавливались отголоски еле сдержаваемого смеха.
Сильные пальцы скользнули по шее, плечу, груди… затем их сменили умелые, жадные губы, и я сдалась. Застонала чуть слышно, подалась навстречу мужчине, не в силах больше притворяться бесчувственной и неподвижной.
— Не спишь, — констатировал Алистер, касаясь моих губ щемяще нежным поцелуем. — Но и смотреть на меня не хочешь. Жалеешь, о том, что случилось? Если так…
Нет, я не жалела, ни секунды не жалела, но желание узнать, как он поступил бы в этом случае, пересилило. Распахнула ресницы и, глядя на нависшего надо мной мужчину, спросила, тоже почему-то шепотом:
— И что ты тогда сделаешь?
— Зацелую, — пообещали мне решительно. — Буду целовать и убеждать всеми доступными способами, что жалеть не о чем. До тех пор, пока ты не поверишь. Пока не поймешь, что нужна мне. Нужна остро, отчаянно, бесконечно — на всю жизнь. Только ты одна, и никто больше… Если бы я мог, немедленно сделал бы тебе предложение. Добился бы согласия, огласил нашу помолвку и надел тебе на палец родовое кольцо Вэйденов. Чтобы все вокруг видели, знали, что ты — моя. И так будет. Обязательно будет, Яна, клянусь!.. Жаль, что сейчас это невозможно.