– Я… смилуйтесь, Повелитель, – прохрипел Артэйз, откашлявшись, – прошу вас! Я… пощадите, я никогда больше… я…

Всё же понял. Похвально.

– О пощаде ты должен молить не меня. Ты же знаешь, – безучастно заметил Алья. – О помиловании преступника имеет право просить лишь пострадавшая сторона. И ты свою жизнь задолжал Лоду, не мне.

– Умоляю, – Артэйз вскинул голову, – пожалуйста, Лод! Я не хотел, я…

Интересные у дроу законы, однако. Начиная с того, что осуждённых не отдают палачу, и заканчивая этим. Или это просто знатных дроу не унижали прилюдной казнью? Ведь одно дело умереть тихо, там, где о твоём преступлении знают лишь избранные, и совсем другое – на людной площади, полной зевак. А колдун может убить быстро, бескровно…

Я смотрела на того, кто желал мне участи куда худшей, чем смерть. Коленопреклонённого, испуганного, жалкого.

Я хотела бы, чтобы меня трогали его мольбы. Я понимала – это правильнее, быть милосердной.

Но сейчас я хотела только, чтобы он замолчал.

Желательно навсегда.

– Лод, – Морти удерживала ладонь колдуна в своих, – если не хочешь слушать его, послушай меня. Окажи милость не ему – мне.

Колдун долго смотрел на неё. Потом перевёл взгляд за её плечо, туда, где стояла я.

Он не может не уступить ей. В конце концов, Артэйз ведь действительно не хотел его убивать, и Лод прекрасно это понимает. А я не настолько важная фигура, чтобы мстить за меня. Да ещё когда принцесса молит об обратном.

Если уж на то пошло, Артэйз даже меня не хотел убивать…

– Хорошо, – тихо проговорил Лод. – Окажу.

Я не ощутила ничего. Ни разочарования, ни досады, ни облегчения. Ведь этого следовало ожидать.

А вот Морти улыбнулась. Светло и благодарно. Сжала напоследок его руку – и отступила к брату, следившему за происходящим с равнодушным интересом.

Артэйз тоже улыбнулся. Выпрямил спину, не поднимаясь с колен, но с прежней горделивостью.

– Благодарю, принцесса, – высокомерно кивнул он, мигом растеряв мнимое раскаяние. – Я знал, Миркрихэйр, что ты разумный…

Когда пальцы колдуна выплели рунную паутинку, я не сразу поняла, зачем она. Наверное, как и все в кабинете. Как и сам Артэйз.

Поэтому на мраморный пол он повалился с удивлённым лицом. Безвольно раскинув руки. В отблесках свечей блеснули его ногти, аккуратно заточенные, когда-то в кровь рассадившие мне щёку.