– Чего ты ко мне привязалась, убогая? – не выдержав, выкрикнула я. – Тебе в праздник заняться больше нечем, кроме как меня по всей Риджии выискивать?!

– Для тебя время всегда найдётся! – рыжая чума воздела руку к небесам. – Первый раз не утопила, теперь наверстаю!

В тот момент, когда я подумала, что лодка и правда делает нас довольно уязвимыми, она уже выкрикивала заклинание. И я только потянулась за шнурком с кольцом, когда прямо за бортом поднялось нечто: водяной столб, пузырящийся и текучий, с длинными руками-щупальцами и безликой головой. Странная прозрачная кукла в два человеческих роста, без глаз, рта и носа, слепленная из речной толщи.

Водный элементаль?! Эта зараза уже и такое умеет?..

Щупальца рванули к бортам, толкнули – и, успев ладонью прижать очки к лицу, напоследок тоскливо подумав о дежавю, я полетела в воду.

Тёмная гладь реки сомкнулась над головой, принимая в свои удушающие холодные объятия, тяжёлый плащ, мигом намокнув, потянул ко дну. Я в панике взмахнула одной рукой, пытаясь всплыть, ожидая прикосновения щупальца, которое обовьёт ногу и потащит в глубину, – но вместо этого что-то обвило талию.

Звенящее давление на уши и тело исчезло. Миг спустя я упала на что-то твёрдое и, осознав, что уже не под водой, жадно вдохнула. Открыла глаза: Лод перенёс нас на горный утёс, где когда-то мы обсуждали мой побег – ещё в ту пору, когда на мне был ошейник… а, может, этот утёс был просто очень похож на тот.

Незамедлительно отпустив меня, колдун сел. В одежде, липнущей к телу, с опущенными руками. Пряди мокрых волос скрывали его лицо. Лод молчал, и под тяжестью этого молчания на меня вдруг навалилось осознание, что произошло минуту назад.

Заставив ощутить себя последней сволочью.

Этот поцелуй, мой первый поцелуй – украден. Украден у другой. И несколько часов счастья – тоже.

И, если быть честной, холодный душ от Машки пришёлся как нельзя кстати.

Я приподнялась, дрожа в лёгком ознобе, опираясь на локоть, утопавший в траве.

– Лод…

– Прости, – глухо сказал он. Не поднимая головы, не глядя на меня. – Я поступил низко. Поступил, как подлец.

Все слова, которые я могла бы сказать, так и не сказались.

Падать было больно. Очень больно. Падать с неба, тёплого и солнечного, с заоблачных высот – на землю, веявшую ледяным дыханием зимы. Туда, где мы не были и не будем вместе.

Туда, где наша близость – запрет.

– Ты не должна винить себя. Это моя вина, моя целиком и полностью. Сорвался, поддался безрассудству, сделал то, на что не имел ни малейшего права. Я и на прогулку эту не имел права… не когда я принадлежу другой, – Лод стремительно поднялся на ноги. – Больше я себе подобного не позволю. Можешь не волноваться.