Колдун сомкнул ладони в финальном аккорде.
Лёд исчез, как не бывало. Воздух потеплел. Светильники мигнули, восстанавливая своё ровное сияние.
В руках русого, так и стоявшего в шаге от дверей, оказалась одна из шкатулок с жемчужинами.
Когда колдун двинулся вперёд, казначей затаил дыхание. Сердце лепрекона колотилось лихорадочно, недоверчиво, когда он понимал, что это невозможно – но, похоже, этот тёмный мог, мог сотворить сейчас то, что поможет ему…
Русый занёс ногу над порогом – и отлетел назад.
А казначей с облегчением понял: нет, не поможет.
Русый, донельзя удивлённый, шагнул вперёд снова. И снова. И снова.
Пока его раз за разом отбрасывало прочь от дверей, в лице его оставалось всё меньше удивления, зато прибавлялось злости.
– Нет! – он в ярости швырнул шкатулку на крышку ближайшего сундука.
– Неужели не получилось? – уныло вопросил его подельник.
Он так и прижимал подбородком верхний ларец в пирамиде, высившейся у него в руках.
– Оно должно было сработать, не могло не сработать! – колдун в бешенстве воздел руки к потолку. –
Казначей злорадно, но уже без особого интереса наблюдал, как русый предпринимает вторую попытку сломить защиту сокровищницы. Потом, с ещё большим злорадством, – как колдун, дочитав заклятие до конца, снова бьётся лбом о невидимую стену.
– Хватит, – в конце концов проворчал его подельник. – Ничего у нас не выйдет. Мы облажались, признай уже.
Русый, тяжело дыша, застыл перед порогом. Отставив шкатулку на тот же сундук – уже спокойнее, – повернулся к казначею.
– Да, – колдун криво улыбнулся в густую щетину, покрывавшую его щёки. – Вы умеете хранить то, что принадлежит вам, маленький народец. – И сплюнул на пол. – Ладно. Подавитесь этими жемчужинами. Обойдёмся без них.
Казначей ещё успел улыбнуться, прежде чем русый махнул рукой, сверкнувшей рунной насечкой серебряного кольца. И, падая в бессознательную тьму, куда его отправил треклятый колдун, лепрекон чувствовал лишь одно – глубочайшее удовлетворение.
Впрочем, нет. Было и ещё одно. Гордость.
За то, что их маленький народец в который раз оказался на высоте, обставив и превзойдя этих несносных громил.