Обнажив золотистое лезвие, бросив ножны наземь — на васильковую мантию, недавно лежавшую на плечах юного колдуна или колдуньи, теперь скрывавшую только кости, — Ева встала. Одновременно с призраком, непонимающе смотревшим на рапиру в ее руке.

— Шкатулка заколдована так, чтобы открыть ее мог лишь законный король и его наследник. Мэт сказал мне. Люди должны узнать. — Она кивнула вперед, мимо трибуны, туда, где живые ждали и заслуживали правды. — Идите, Эльен. Расскажите все. Я позабочусь о нем.

Эльен встал на ее пути прежде, чем она сделала хотя бы шаг.

Даже сейчас, даже когда его противником оказалась она, верный слуга Рейолей возобладал в нем над всем остальным.

— Лиоретта, вы не можете… я не могу вам позволить просто убить его. Я верю, есть возможность…

— Я не собираюсь его убивать. Только вызволить из ловушки. — Ее пальцы сжались крепче, греясь о кожу, еще хранившую тепло дома Мираны. — В этом мире смерть — не всегда точка. Вам ли не знать.

…и жизнью своею заплатит, мир ею купив.

Сейчас смысл пророчества Лоурэн казался таким простым, таким до боли очевидным. Хотя она не была уверена, понимает ли это Эльен.

Зеленые глаза, расширившиеся в болезненном прозрении, подсказали ей ответ.

— Нет, — сказал призрак.

— Вы сами пели мне эти баллады. Слова я помню.

— Это не может быть единственным решением.

— Если оно и есть, у нас нет времени его искать. — Ева мягко толкнула его в грудь. — Идите.

Он не стал обнимать ее на прощание. Как и прощаться. Просто посмотрел долгим взглядом, прежде чем отвернуться и побежать прочь. Может, думал, что успеет сделать что-то раньше, чем она успеет воплотить задуманное. Или что она не сумеет. В конце концов, ей требовалось приблизиться к тому, кто убивал все вокруг, отделенному от нее стеной магии и рун.

Но, делая первый шаг к трибуне, Ева знала: только так все и может закончиться.

Миракл думал, что судьбы не существует. Айрес думала, что ее можно обмануть. Герберт — что судьбу можно расположить к себе, разыграв спектакль, который заставит богов улыбнуться. Похоже, спектакли боги и правда любят не меньше демонов; только вот переписывать их сценарии смертным не дано.

И в минуты, когда боги улыбаются, актерам будет совсем не смешно.

Мирана пришла в себя раньше других.

— Как… — она подступила к самому эшафоту, держа в опущенной руке шпагу, сотканную из серебристого воздуха, — ты…

— Ни одна клетка не удержит меня, если я того не захочу. Я позволила, потому что мой народ не хотел видеть меня свободной. Теперь, когда он нуждается в защите, я не могла остаться в стороне. — Айрес смотрела на людей вокруг: непонимающих, испуганных, зачарованных божественным светом, неспособных даже бежать. Те, кто оказался перед самым куполом, отступили подальше, но и только. — Я не знаю, что пошло не так, но рада, что сумела предотвратить гибель всех.