Появление на Фаэртоне Зарты добавило мне сил и энергии. Я не ходила, а летала. И несмотря на то, что гормоны стабилизировать не получалось и приходилось по-прежнему лежать в медкапсуле, восстанавливая фон, благодаря подруге мне удавалось держать свои нервы в узде. Сложно, в общем-то, выходить из себя, когда тебе, как только ты возмущенно открываешь рот, тут же его затыкают нравоучительным: "Ты помнишь, что тебе нельзя нервничать?" Забудешь тут, как же…

А еще обстановку разряжала Арди, отвлекая на себя заботу обо мне моих парней. За пару недель осмелев и сообразив, что большие и грозные дяди на самом деле те еще душки, малышка научилась заставлять Хока играть с ней в какие-то дурацкие детские игры, а близнецов — рисовать всяких зверюшек. Но больше всех доставалось Эмберу из-за его любви к музыке. Сначала он выискивал для девочки мелодию, которая бы ее вдохновила, а потом до озверения с ней же под нее и танцевал.

Не поверите, глядя на них я вспомнила о пилоне, и теперь по вечерам устраивала Зарте представления, придумывая новые композиции. Врач сказала, что моему организму, привыкшему к постоянным нагрузкам, это не повредит, и я без излишнего фанатизма получала удовольствие от столь любимого занятия, интуитивно ощущая, что моему ребенку это тоже нравится.

Беда пришла, откуда не ждали. Однажды утром ко мне в офис позвонил директор компании, у которой мы закупали полупроводниковые изделия, и попросил о встрече. Я не увидела в просьбе мужчины ничего странного. Решила, что, возможно, у него были какие-то новые предложения, которые бы он хотел обсудить со мной лично.

Когда он показал мне свои накладные отгрузки товара и попросил сравнить их с нашими накладными приема, я даже сразу не сообразила, зачем ему это нужно. И только когда увидела значительную разницу в цифрах, поняла, что меня нагло обворовывают.

Мужчина пояснил, что они поймали своего сотрудника на взятках, и в ходе расследования обнаружили, что он получал процент от "черных" сделок, выписывая двойные документы. А когда вора прижали к стенке, он слил всех своих соучастников, в числе которых оказался и работник нашей компании.

Хуже всего, что подпись, стоявшую на бумагах, я хорошо знала. Это мозгов у Кертиса никогда не водилось, а вот гонора и самомнения — хоть нищим раздавай, потому и расписывался он как президент всея Вселенной: напыщенно, витиевато, с кричащим в каждой буковке пафосом.

Поблагодарив мистера Нилса за информацию и сотрудничество, я проводила мужчину до лифта и попросила секретаря пригласить ко мне Кертиса.