Не знаю, вернулась ли Кшифа в общежитие и заволновались ли ребята хоть немного, но время шло, а ничего не происходило. В подвале по-прежнему горел светильник, и мне трудно было оценить, сколько сейчас времени. Было ужасно тихо, и я принялась покачиваться, чтобы не было так страшно, и чтобы хотя бы звоном цепей разогнать эту жутковатую тишину. Наверное, я напоминала сумасшедшую.

Но спустя некоторое время я услышала шаги. Затихла, прислушалась, пытаясь утихомирить бешено забившееся сердце. Вот кто-то миновал первую лестницу, преодолел подвальный этаж, вот подошел ко второй. Я задержала дыхание. Сердце колотилось, как только что пойманная птица. Пусть это будут близнецы, пусть это будет Эрай, пусть это будет кто угодно, только не…

Это была высокая стройная женщина, совершенно не похожая на фигуристую Цербелу. Она зашла, окинула меня взглядом и поморщилась. Потом обернулась к кому-то, остававшемуся еще наверху, и сделала знак, чтобы за ней закрыли дверь. Створки лязгнули, и мы остались наедине. Сердце сделало еще один мощный удар и притихло, как и я, ожидая слов пришедшей.

— Тамара, значит, — сказала она, подходя ближе, но, в отличие от Стефа, оставаясь на безопасном расстоянии. — Я представляла тебя немного другой.

— И какой же? — спросила я, не узнав собственный голос: низкий и ужасно хриплый, словно я — восьмидесятилетняя старуха со стажем курения не менее полувека.

— Мне почему-то казалось, что ты должна быть похожа на мою мать, — спокойно сказала Теврел. — Ты работаешь на нее?

— Нет.

— Но ты с ней дружна, — скорее утвердительно, чем вопросительно, сказала Теврел.

— Да, — ответила я. А какой смысл скрывать? Не отпустит же она меня теперь с извинениями и возмещением морального ущерба. А так хоть опять же время потяну, завязав с ней разговор. Это все, что я могу.

— Цербела сказала, ты помолвлена с одним из близнецов, — протянула Теврел, задумчиво потирая мочку уха. — И даже умудрилась заняться с ним любовью. Интересно, как?