Горы возвышались со всех сторон. Дорог здесь действительно не было — только тропы, такие узкие, что два человека с трудом могли разойтись на них. Конечно, это не Альпы и не Памир. Больших пропастей здесь не было, но лично я всегда считал, что человеку совершенно безразлично, с какой высоты лететь, с трехсотметровой или десятиметровой. Результат в любом случае был один. Пока мы шли, я уже три раза слышал крик падающего человека и всякий раз вздрагивал, вжимая голову в плечи, стараясь убедить себя, что я здесь ни при чём. Первые сутки были ещё ничего. Конечно, нам приходилось карабкаться по склонам, приходилось обвязываться верёвками и затаскивать друг друга и лошадей. Ночь мы провели на камнях, не было сил даже поставить те палатки, что ещё оставались у нас. А вот второй день превратился в кошмар. Мы вышли к звериной тропе и теперь гуськом шли по ней. Один за другим долгие часы. Малейшая ошибка, и человек летел в пропасть. Вот опять крик. С трудом подавляю желание зажать уши и закрыть глаза. Закрыть глаза означает умереть. Здесь нельзя отвлекаться ни на мгновение. Я сам видел, как человек попытался отмахнуться от какого-то докучливого насекомого, отвлёкся, наступил не туда и покатился вниз, увлекая за собой груду камней. Но порой желание закрыть глаза становилось невыносимым. Пусть смерть, но это легче, чем видеть, как срываются люди в пропасть.

— Герхардт, — онемевшими пальцами я сжал даль-связь. — Как там?

— В порядке. Двигаемся. Я ожидал худшего.

Худшего? Что может быть хуже этих криков? А ржанье коней, падающих вниз?

Я шёл впереди армии в головной колонне. Лекор шагал в середине, а Герхардт замыкал шествие — такой порядок мы установили при движении.

Ночевать нам пришлось здесь же, на этой тропе. Это был настоящий кошмар. Невозможно развести костёр, и поэтому пришлось питаться сухим пайком. Тем, что с собой захватили солдаты. Достать запасы с коней не было никакой возможности. Повезло тем, кто оказался рядом с ними.

— Ничего, милорд, — утешил меня Кроул, который лежал рядом со мной. — Сегодня мы прошли самую опасную часть пути. Завтра будет легче. Думаю, к вечеру мы выйдем на более хороший путь.

— А когда мы выйдем на дорогу?

— На следующее утро. Это я вам обещаю.

К вечеру и правда стало полегче. Мы спустились с гор пониже и на привале даже смогли пообедать, или, если точнее, поужинать. Здесь я узнал о потерях: погибло пятьдесят три человека.

— Не расстраивайся, Энинг. — Герхардт хлопнул меня по плечу. — Я ожидал гораздо худшего.

В пять утра мы снова двинулись в путь. Никого подгонять не пришлось. Всем хотелось покинуть эти горы как можно скорее.