– Более жестоко, чем порабощать женщин из моего Клана и убивать мужчин? – возразила Мари.

– Что она предлагает? – спросил у Сола Сирил.

– Она может сама за себя ответить.

Мари подняла подбородок, упершись взглядом в старика.

– Я ничего не предлагаю. Существует лишь одна истина, и она очень проста. Если хотите, чтобы я вылечила паршу, разъедающую ваше Племя, отпустите Землеступок и поклянитесь больше никогда их не порабощать. Если вы этого не сделаете, то продолжите умирать от парши; как по мне: столь эгоистичные людишки заслуживают того, чтобы исчезнуть с лица земли, скатертью дорога! – прокричала Мари.

– Существует еще одна истина, – твердо проговорил Сирил. – Я не позволю тебе уничтожить наш мир. Убейте ее и загоните землерылок обратно в камеры!

– Сирил, прислушайся к голосу совести! Мы же не чудовища! Мы не можем продолжать… – Начал Сол, но вдруг что-то с нечеловеческой скоростью вспороло воздух: Тадеус поднял арбалет и выстрелил. Сол ринулся вперед, сбивая Мари с ног, и предназначенная ей стрела вонзилась ему в грудь.

– Нет! – закричал Ник, падая рядом с ним на колени. – Нет! Отец! Отец!

Люди и собаки начали выскакивать из каяков на пристань, обступая женщин, Мари, Ника и Сола. Внезапно перед ними возникли Лару и Ригель. Шерсть на загривках вздыблена, зубы оскалены, они встали стеной между ними и наступающими Псобратьями, замешкавшимися, ведь даже злейшие из Воинов не могли навредить собакам. Стоящая на четвереньках Мари с ужасом наблюдала, как ее народ охватывает паника. Крича, они пытались убежать от Псобратьев, и посреди всей этой суматохи на землю упал факел. Мари видела, как он закатился в дом с соломенным полом и со свистом разгорелся.

С колотящимся сердцем она повернулась к Нику, рыдающему над отцом.

Доползя до Сола, она проверила пульс, хотя, увидев, что стрела пронзила его прямо в сердце, знала, что не найдет его.

Ник тряс отца:

– Очнись! Ты должен очнуться, отец!

– Ник! – обхватив его лицо ладонями, она заставила его посмотреть ей в глаза. – Он ушел.

Он уставился на нее сперва невидящим, а потом прояснившимся взглядом.

– Спаси его, Мари! Пожалуйста, спаси его, – судорожно прорыдал он.

– Я не могу, Ник. Твой отец мертв. Я не могу спасти его, как не могла спасти маму.

Позади них раздался грохот, потрясший пристань, когда первый дом охватило пламя. Крыша рухнула внутрь, заполыхали стены, а потом занялся и соседний дом. С невероятным приливом жара огонь перекидывался с одного дома на другой.