Пока они шли вдоль Канала, Мари готовилась. Она глубоко вдыхала аромат плодородных полей, благоговея перед засаженными акрами, простирающимися от островной стороны Канала по всей ширине изумрудного острова. Она напомнила себе: хотя ее людям приходится пахать, сеять и собирать урожай для Племени, эти края отмечены трудом Землеступок. Земля узнает. Луна запомнит. Ступеньки, вырубленные на высоком берегу канала, отвели их вниз, к воде, и ожидающей там маленькой лодке. Ник помог Мари взобраться на нее, и двое мужчин быстро погребли к плавучим домам.

Когда они поднялись на причал, все было тихо. Мари стояла, глядя на первый из двенадцати домов, гадая, что же произойдет. Потом она увидела толстую деревянную балку, запирающую дверь, и крепкие деревянные жерди на окнах: женщины не могли выйти. И Мари знала, что делать.

Подойдя к первому дому, она отперла дверь и начала открывать.

Рука Сола дотянулась до двери, надавив на нее и оставив закрытой.

Мари повернулась к нему:

– Похоже, вы не держите своего слова?

– Держу. Я привел тебя сюда, но уже сказал, что не наделен полномочиями освобождать твоих людей.

Ник встал рядом с отцом, мягко снимая его руку от двери.

– Отец учил меня, что я не должен позволять кому бы то ни было контролировать мои действия, особенно если я знаю, что борюсь за правое дело. Вместо того чтобы ждать, пока Племя начнет действовать, решит жить по совести, я собираюсь сделать это сам. Отец бы мною гордился.

Сол уставился на сына. Затем медленно вставил факел в держатель возле дома и отступил от двери.

– Когда ты успел стать таким мудрым?

Ник сжал отцовское плечо, но смотрел мимо него, ловя взгляд Мари.

– Когда перестал ждать, что мир изменится, и решил сам его изменить. – Ник распахнул дверь, а потом вместе с отцом отошел на несколько шагов, так что Мари осталась единственным силуэтом в дверном проеме.

Мари не стала медлить:

– Изабель! – позвала она. – Изабель, ты здесь?

Внутри что-то зашевелилось под аккомпанемент низкого стона и надрывных рыданий. А потом над одним из бугорков, оказавшихся женщинами, поднялось бледное лицо. Мари увидела, как она моргнула, а потом ее глаза расширились от потрясения.

– Мари?

Мари протянула руку, и бросившаяся к ней девушка, ухватилась за нее.

– О, Мари! Это ты! А где же Леда? Что ты здесь делаешь? – Ее дикие удивленные глаза уставились через плечо Мари на Сола и Ника, и она попятилась внутрь. Мари крепче сжала ее руку.

– Леда умерла. – Внутри раздались потрясенные вздохи и крики отчаяния, и Мари пришлось повысить голос, чтобы ее услышали: – Теперь я Лунная Жрица Клана, и я пришла омыть вас.