Через машину прошла очередная пластинка.

«Такова моя цель в том мире. Пророчество гласит, что я была послана сюда, чтобы выполнить свое предназначение, но не сообщает, в чем оно заключается. Какова моя цель здесь, в этом мире?»

Ричард уставился на металлическую коробку, сейчас казавшуюся ему живой.

— Ты хранитель вечного настоящего. Как ты можешь не знать свое предназначение?

Машина практически без паузы принялась писать ответ.

«Потому что ты руководствуешься свободной волей. Именно ты определяешь мое предназначение».

Ему казалось, что машина прощупывает его и подталкивает к тому, чтобы он произнес правильные слова.

— Полагаю, ты сама ответила на свой вопрос о том, каково не знать, что произойдет и не знать всех возможностей. Тебе  нужно только спросить себя, каково испытывать удивление, и, возможно, ты постигнешь правило волшебника.

Регула все ждала, и Ричард склонился над ней, положив обе ладони на машину.

— Я сделал выбор: я хочу вернуть тебя в твой мир, прежде, чем твое присутствие разрушит мир жизни. Так ты окажешься там, где и должна находиться. Твое предназначение — помочь мне в этом.

Машина была тихой и неподвижной, словно размышляла, а может, проверяла, не противоречат ли его слова каким-либо ее базовым принципам. Пол неожиданно задрожал, когда Регула снова пришла в движение, вытягивая полоску металла из стопки в отсеке. Ричард всматривался внутрь через толстое и неровное смотровое стекло, наблюдая за тем, как металлические щипцы тянут пластинку по колеям и через шестеренки. Закончив выжигать символы сообщения, Регула выбросила металлическую полоску в лоток. Ричард пару мгновений смотрел на нее, а затем поднял и осторожно положил на верхнюю крышку машины.

Он уставился на слова, с которыми был согласен его разум.

«Потерянные находятся среди нас. Ты их единственная надежда, ты — Сердце войны. Делай то, что должен. Действуй согласно правилу волшебника».

Ричард точно знал, что это значит. Он помнил слова Наи Мун, написанные на стене пещеры в Стройзе.

Прежде, чем он смог что-нибудь сказать, Регула опять ожила, но на этот раз с резким стуком. Четыре металлические пластинки исчезли в машине одна за одной. Машина грохотала, пока полоски пробегали через шестеренки и механизмы, но сейчас звук ее работы был другим. Когда первая пластинка упала в лоток, он увидел, что она дымится. Ричард осторожно дотронулся до нее пальцем. Металлическая полоска была обжигающе горячей, и он знал, о чем это говорит.

Там было написано: «Мои дети идут».

Из машины появилась вторая горячая полоска металла. Он дал ей остыть несколько секунд, а затем поднял ее.