– Тебе больше ничего не нужно, Кейбл? – спросил Блаженный.

– Нет.

Блаженный отпустил слугу – одного из внешников-ку. Их оставалось еще около сотни.

– Как ты? – спросил Шайк, как только внешник удалился за пределы слышимости.

– Пытаюсь справиться с ломкой.

– Я совершенно не понимаю, что ты делаешь, – сказал Нио. – Ты официальный глава Дома. Зачем тебе этот цирк? Зачем отправлять Полночь с твоим Другим, чтобы все поверили, будто ты сбежал вместе с любовницей? Я всегда был с тобой. И всегда буду. Я исполню свою роль. Но это проще сделать, когда хоть что-то понимаешь. А сейчас я не вижу никакого смысла.

– От меня тоже ускользает ход твоих мыслей, – признался Шайк, хотя он сам подтолкнул Блаженного на этот путь.

Ответ утонул в раскатах грома. Стол перед ними заплясал, замок затрещал и содрогнулся.

– Совсем рядом, – сказал Бофоку, оглядываясь на ограду.

– Что-то она сегодня разыгралась, – заметил Блаженный. – Пятна на солнце или что-нибудь в этом роде.

Шайк заставил себя подойти к краю – воля в смертельном поединке с фобией. Один такой разряд порой предвещает канонаду.

Ущелье Фуэрогоменга в этом месте достигало четырех с половиной километров в глубину и тридцати в ширину. Дно разглядеть не представлялось возможным. Холодный воздух с севера втекал во влажные испарения от тысячи горячих источников и обволакивал каньон густой пеленой тумана. Местность внизу была известна только по данным радаров и инфракрасного сканирования. А также ненадежной дистанционной телеметрии.

Некоторые люди пытались туда спуститься. Бо́льшая часть поворачивала назад. Те, кто продолжал спуск, не возвращались.

Внезапные россыпи молний метались между десятью тысячами шпилей, утесов и островков, поднимавшихся из тумана. Шайк ухватился за перила ограждения так крепко, что захрустели суставы. Здесь разноцветными слоями обнажались шесть миллиардов лет геологической истории планеты. Эоном[10] с четвертью ниже лежало что-то похожее на артефакты, оставленные невообразимо древней цивилизацией. Никто до сих пор не откопал ни один из них, как бы захватывающе они ни выглядели, хотя Блаженный подозревал, что дело в политике Дома, а вовсе не в том, что властям не хватило изобретательности, чтобы обеспечить безопасность исследователей и ученых.

Трегессеры с самого начала испытывали почти суеверный страх перед историей этого мира, уходящей так глубоко в прошлое, что здесь развились три независимые разумные расы. Может быть, даже четыре, если то, что лежало там, внизу, было местного происхождения.

– Когда-нибудь я туда спущусь, – решительно заявил Кейбл Блаженному.