– Именно так. Возможно, так. Мы не знаем, кто там кому принадлежит.

Кейбл прошел в свою комнату, сел за письменный стол. Вставил запись в проигрыватель, откинулся на спинку стула и принялся грызть заусеницу. На записи не было ничего необычного, просто Тина нянчилась с Пласидией.

113

113

Тортил не находил себе места, жалея, что не оказался на «Антоне Трегессере» вместе со своими сородичами. Однако внешники были не настолько доверчивы. Его сторонникам дали двух пилотов-внешников, надавить на которых было невозможно. Сам Тортил и заложники находились под присмотром сотни бойцов на путешественнике с фальшивыми идентификационными данными. Советники безопасно расположились на другом путешественнике, также замаскированном, за исключением нескольких человек, улетевших на четвертом корабле, чтобы обсудить план с Говорящими с Богом.

Его сторонники ожидали возвращения курьера, готовые открыть огонь, если ответом будет «нет». Они подобьют путешественник Тортила и попытаются взять его на абордаж, прежде чем внешники успеют расправиться с заложниками. Они расправятся с делегацией внешников, сколько бы боли это ни принесло.

Солдаты-внешники держались в стороне от него, но не выпускали из вида. Тортила они не беспокоили. Он провел бо́льшую часть жизни в окружении врагов.

Его тревожила Полночь.

Его блуждания привели к встрече с ней лицом к лицу.

– Ты избегаешь меня, Тортил.

– Да. Я не знаю, как сделать так, чтобы ты поняла.

– Почему ты так поступаешь? – спросила она, не обращая внимания на его слова. Она не просила объяснений, а обвиняла его, задав вопрос, на который у него не было приемлемого ответа.

– Потому что я такой, каким должен быть. Как и у тебя, у меня нет выбора. – Он понимал, что для нее эти слова должны иметь смысл. – Я создан, чтобы сражаться с драконом.

Полночь не могла осмыслить долгосрочный план. Она жила в вечном сегодня, с весьма смутным ощущением будущего, отдаленного лишь на несколько дней, и не могла мысленно охватить более далекое прошлое. Помнила ли она военконсула и Мерод-Шен? Она никогда не говорила об этом. И перестала спрашивать о том, что случилось с Янтарной Душой.

– Ты должен это делать, даже если твоя борьба послужит еще большему злу?

Возможно, она и не озаряла Вселенную сиянием своего разума, но умела пронзать его сердце трудными вопросами. Он сделал единственное, что она всегда понимала: обнял ее.

Затем отступил на шаг и по-настоящему рассмотрел ее. И встревожился из-за того, что увидел.

Теперь она заполучила Блаженного, избавившись от конкуренции Тины Бофоку и Дома Трегессеров. И должна была светиться от счастья. Но она казалась немного растерянной, с потерявшими прежнюю яркость крыльями, поникшими, словно увядающий листок. Он почувствовал легкую печаль.