Илай отступал от забывшего о камнях Янни. Со стороны было похоже на танец.

– Птицы приходят, когда умирают твари, – Илай щелкнул пальцами – в воздухе расцвело пламя. Янни замер, открыв рот, вроде впервые в жизни встретил волшебство.

Твари. Все завязано на тварях. Сложнее любых чар, сакральная тайна Пламенной эпохи. Очень разные, одна диче другой. Рядом с ними ты словно заживо умираешь – мне говорили. Я не чувствовал.

– Птицы приходят, когда все кончено.

– Ты уверен? – я спросил в последний раз.

Илай смотрел на рыжие языки. В зыбком золотом свете он казался совсем мальчишкой: будто выглянул на секунду человек, которым он был раньше.

До Университета.

– Нет.

До магии.

– Ты пожалел? Ты бы отказался от волшебства, если бы знал цену?

До огня в ладонях и темноты за спиной.

До голосов из теней.

До того, как тоже что-то потерял.

– Нет.

Он поднял кровавые глаза и бледно улыбнулся:

– И ты бы не стал.

Я открыл рот, чтобы возразить, но не произнес ни слова.

***

– Вот и все, – завязываю бинт. Янни пытается отнять руку – перевернуть исчерканную страницу в блокноте, но я не отпускаю, цепляю его отмытый подбородок и заставляю посмотреть на меня. – Почти все. Есть еще одна вещь, а потом порисуешь. Ладно?