Филлиам, бард, брат Дженитиви и бывшая сестра Лодин сидели за столом в углу «Хилта», передвижной таверны, которая на этот раз, по велению броска кости, оказалась на берегу Ривейна. Здесь был и Матео, Повелитель Фортуны, с товарищами – кто-то хлопал его по спине, кто-то развалился за столиком. Писатели положили перед собой кипу листов, древних и совсем новых.

Дженитиви облокотился на стол и осуждающе постучал по кружке эля указательным пальцем. Его упреки казались Филлиаму опаснее, чем стрелы Антаама.

– Вышло чересчур трагично.

– Зато какой эффект! – возразил Филлиам, повертев перо. – Согласись, впечатляет куда сильнее, чем «Матео засунул палку в механизм подъемника».

– По мне, так очень даже проникновенно, – похвалила Лодин, водя пальцем по кромке кружки, и переглянулась с ривейнской провидицей-полукунари, сидевшей возле барной стойки. – Почти исповедь, – добавила она.

– Длинная повесть о долгом путешествии, – проворчал Дженитиви. – Ты позволил себе немало вольностей.

– Тут важно общее впечатление, – ответил Филлиам. – Мы не можем рассказать о наших находках. Оставим это генералам. А вот это – для народа, – добавил он и снова опустил взгляд на рукопись.

Замечания редактора, как всегда, подрывали его уверенность в написанном.

– Мне кажется, ты недостаточно живописно изобразил Безмолвные равнины, – мельком заметила Лодин, все еще глядя в сторону стойки.

– Добавить колорита, значит? – кивнул Филлиам, приняв к сведению наиболее щадящую критику. – Я подчеркну, что песок имел фиолетовый оттенок. Странный такой.

– Как и твой стиль. – Дженитиви усмехнулся в кружку.

Филлиам с обиженной миной оторвался от бумаги, но улыбнулся, когда Лодин поперхнулась смехом, что было совсем не в ее духе.

– Значит, мы все мертвы? – задумчиво спросил Дженитиви.

– Не в этой версии, – ответила Лодин. – По крайней мере, я жива. И Матео тоже.

– Да, но ты не чувствуешь боли. – Филлиам приложил ладонь ко лбу, изображая страдание. – И наш доблестный проводник будет вечно горевать, что не смог нас спасти.

Толпа позади них зашлась в восторженных криках и улюлюканье – Матео выдул целый кувшин сидра, стоя на руках.

– Вот погляди, – грустно покачал головой Филлиам. – Человек убит горем.

Дженитиви хлопнул ладонью по древнему манускрипту.

– А мы, значит, продолжаем предупреждать людей под чужими именами? – спросил он.

– Пока да, – пожал плечами Филлиам.