Она не назвала своего имени, а я и не спрашивала. Так это и работает. Никаких имен, лишь место, цель и половина денег вперед.

Еще с минуту мы сидели в тишине. Потом она осторожно поставила стакан и наклонилась вперед, сцепив пальцы:

– Мне вас настоятельно рекомендовали, магистр Вадис. Ваша репутация говорит сама за себя.

Я нахмурилась:

– Бывший альтус Вадис.

Каждое слово я намеренно произносила медленно. Альтус, а не магистр. Я никогда не была магистром: эту должность, полагающуюся нашей семье, занимал отец. И даже слово «альтус» шло с приставкой «экс», ведь мои дворянские деньки уже позади.

– Мое единственное правило: никаких имен. Вы ничего обо мне не знаете.

Она вскинула бровь:

– Вы опальная дочь магистра Марено Вадиса, любовница эльфийской служанки.

– Бывшей служанки, – поправила я ее немного резче, чем хотела.

Это принципиальный момент. Мой роман с Ириан Цестес закрутился лишь после ее увольнения из моей семьи. С моей стороны было бы странно – и слишком по-тевинтерски – игнорировать классовые различия, заводя отношения.

– Хорошо. Любовница бывшей служанки. Ваши родные узнали о скандале и предложили выбирать между ними и ней. Вы выбрали ее. Лично я считаю это похвальным, но ваш отец – нет. Вот почему вы стали воровкой. – Она наклонилась ближе. – У меня и в мыслях не было раскрывать ваше инкогнито. Однако важно, чтобы вы осознали все… многообразие моих возможностей.

Я сердито уставилась на нее. Сколько сил я тратила, чтобы разделить две свои жизни! Хотя с отцом мы больше не общаемся, мне бы не хотелось, чтобы все узнали об альтусе – хоть и бывшем, – который зарабатывает искусными кражами. Мне не нравилось, что эта паскуда так много обо мне знает. Да к демонам ее.

Свой стакан я осушила одним глотком и поставила на стол. Затем встала.

– Обо мне вы должны знать одно: я не терплю, когда меня запугивают. На этом все.

Я двинулась к выходу, но…

– Я, вообще-то, не собиралась вас запугивать. Лишь хотела, чтобы вы понимали, сколько сведений проходит через мои руки. Однако мне все еще нужна ваша помощь. Прошу, – указала она на мой стул, – выслушайте, и я заплачу вам половину гонорара. Просто за то, что вы меня выслушаете.

Я прожгла ее взглядом, но полгонорара за разговор… Слишком соблазнительно. У меня все еще оставались сбережения, но в целом мое финансовое положение меня не грело, в отличие, к примеру, от ферелденского виски тридцатилетней выдержки. И я бы скорее бросилась в огонь, чем попросила отца о помощи. А кроме того, у меня все равно не нашлось бы занятия получше.

И я снова села. Женщина полезла в сумку, выудила большой кусок пергамента, перевязанный вощеной бечевкой, пододвинула его ко мне через стол. Я развернула свиток.