«...Правитель должен знать, чем живут его подданные. В первую очередь это касается его ближайшего круга. Индивидов, которые подают ему информацию и влияют на его решения. Даже если ты не опираешься на их слова, ты все равно их слышишь, и они могут манипулировать твоими решениями нужным для них образом, причем не только указаниями, но и простым умолчанием, утаиванием какой-то части информации, а также расплывчатыми формулировками или неверной расстановкой акцентов. Делать они это могут как осознанно, так и неосознанно. Лекарство от этого – самому быть как можно больше вовлеченным в государственные дела, чтобы всецело разбираться в причинах и следствиях большинства событий, а также постараться иметь собственный круг дознавателей и шпионов, которые будут доносить как на всех остальных, так и друг на друга. Ни с кем из своих служащих не следует быть на короткой ноге, даже если они лично тебе симпатичны. Правитель может иметь друзей, но они должны быть на одной ступени с ним по духу и положению».
А вот этот совет стал для Чеболдая откровением. Он сразу подумал о канцлере – человеке, который по сути был единственной его связью с окружающим миром, с государством, с подданными. Император всегда ему симпатизировал... но почему, если вдуматься? Только потому, что канцлер всегда был рядом? Только потому, что он стал первым министром еще при его отце? Это просто казалось само собой разумеющимся, что канцлер занимается скучной рутиной, а император одобряет его решения и спокойно развлекается...
Но это же неправильно. Если вдуматься – что он вообще знает о своем канцлере? Если не считать Большую Государственную печать – в чем вообще состояла роль Чеболдая? Получается, что фактическим императором был именно канцлер?
«...Выше я уже писал о проблемах и опасностях, которые могут быть порождены нашими страстями и дурными чертами характера. Но надо еще оговориться, что беды правителю могут нести и те черты, которые принято считать хорошими. Чрезмерная доброта, некстати проявляемое милосердие, пагубная жалость к недостойному, неразумная щедрость или благородство, что граничит со слепой горделивостью. Все это может проститься простому индивиду или даже пойти ему на пользу в глазах окружающих. Но для правителя они пагубны, а как хороший правитель ты принесешь больше пользы, чем как хороший человек. Возможно, иногда придется даже идти против собственной совести, но в конечном итоге это обернется благом».
«...Выше я уже писал о проблемах и опасностях, которые могут быть порождены нашими страстями и дурными чертами характера. Но надо еще оговориться, что беды правителю могут нести и те черты, которые принято считать хорошими. Чрезмерная доброта, некстати проявляемое милосердие, пагубная жалость к недостойному, неразумная щедрость или благородство, что граничит со слепой горделивостью. Все это может проститься простому индивиду или даже пойти ему на пользу в глазах окружающих. Но для правителя они пагубны, а как хороший правитель ты принесешь больше пользы, чем как хороший человек. Возможно, иногда придется даже идти против собственной совести, но в конечном итоге это обернется благом».