Теперь же он сам прибег к этому средству.

Предыдущие годы он экспериментировал со своим даром, пытаясь найти для него какой-то катализатор. Усилитель. Средство видеть будущее не просто отдельных предметов и живых существ, а судьбу всего мира. Ему требовалось что-то вроде... монокля. Линзы для его чудесного глаза.

Он и раньше пытался делать более общие предсказания. Смотрел на небо, например, но видел лишь завтрашнюю погоду. Мысленно обращался к тому, о чем хотел узнать, но получал лишь серый туман с неясными образами. Однажды сумел оказаться там, где проезжал король великой державы – и его будущее увидел без труда... но только его.

И в конце концов он обратился к методам других прорицателей. Авгуров, пифий, сивилл.

Обрубок пробовал гадать по брошенным костям, по чаинкам в чашке, по полету птиц, по святой Ктаве. Убедился лишь в том, что для него это все бесполезно. Если авгуры и видят что-то в разводах грязи на земле и драке ворон за хлебную корку... то это видят только авгуры.

Не помогли и одурманивающие вещества. Сивиллы, божественные жрицы, вдыхают благовонные дымы, впадают в экстаз и изрекают самые настоящие пророчества – но всегда невнятные и туманные. Обрубок надеялся, что у него получится лучше... и что-то у него получилось. Если верить диакону Морогу, которого он попросил помочь, в дурмане Обрубок действительно изрек... нечто.

- Что же я изрек? – с надеждой спросил Обрубок.

- «Маяк. Это произойдет на маяке», - прочитал с листа Морог. – Больше ничего.

- Маяк?.. – моргнул Обрубок. – Что за маяк?

Диакон только развел руками. Обрубок вздохнул. Может быть, это и пророчество, но совершенно бестолковое. Речь может идти о чем угодно, когда угодно, где угодно... хорошо, не совсем где угодно, а на каком-то маяке. Но сколько маяков на Парифате?

Пользы от такого прорицания еще меньше, чем от катренов Экольгена Горевестника. А уж он точно не трудился делать их удобочитаемыми.

- Попробуем... другое, - сказал Обрубок. – Принесите жертвенных животных.

Диакон Морог кивнул. В последние годы он стал правой рукой Обрубка. Кем-то вроде секретаря при секретаре. Архидиакон давно превратился в подставное лицо, живой громоотвод на случай, если Обрубок совершит фатальную ошибку. Диаконы подчинялись Обрубку напрямую – и он тщательно отбирал кандидатуры. Преданных и верных, видящих в нем сакральную фигуру и готовых исполнять любые приказы.

Даже самые странные. Даже самые страшные.

Он начал с мелких животных. Голубей и кроликов. Лично перерезал им горла, погружал пальцы в теплые внутренности... и быстро почувствовал разницу. Вот он, катализатор его дара. В момент, когда жизнь оставляла бренную оболочку, монада души на мгновение касалась его, Обрубка... и он видел больше, чем обычно. Пространство как будто расширялось, в голове вспыхивала многоцветная радуга.