Она сидела в комнате и горько плакала.

Амата изумленно ахнула. Детей она в башне раньше не встречала. Ей даже подумалось, что это очередной монстр — и Руззлау явно тоже что-то заподозрил.

— Не подходи, — сказал он, подняв клешню.

Времени было еще полно. У Аматы оставалось пять часов двадцать три минуты. Она с мольбой поглядела на Руззлау и одними губами произнесла:

— Пять минут.

— Три, — отрезал измененный, садясь прямо на пол. — Потом уходим.

Девочка смотрела испуганно, как затравленный зверек. Но когда Амата протянула крекер, она тут же его цапнула и принялась с отчаянием грызть.

— Не отнимем, — успокоила ее Амата. — Водички хочешь?

Пила девочка еще жаднее. Когда она слопала второй крекер, Руззлау молча поднялся и зашагал к лестнице. Он использовал эти три минуты, чтобы дать ногам отдых.

— Пошли, — дернула девочку за руку Амата. — Ты одна тут?

Малышка уже не сопротивлялась. Засеменила рядом, искательно глядя Амате в глаза. Есть ей хотелось страшно — она махом проглотила еще три крекера, а потом стала уписывать консервы.

Восемьдесят первый и восьмидесятый этажи оказались безопасными. Руззлау шел впереди и нюхал воздух, а Амата, Ибрахим и Канэ расспрашивали новую знакомую. Облизывая пальцы, та сказала, что зовут ее Эль, она сирота и живет в детском доме… жила. Какое-то время назад там начались странности, дети стали исчезать один за другим… а потом Эль очутилась здесь.

В башне она была такой же новенькой, как и Ибрахим. Провела тут всего неделю, но страху натерпелась в полной мере. Другие комнаты почти не исследовала — только походила по своему этажу и чуть-чуть по соседним. К себе бежала при любом шорохе. Еды и воды нашла совсем чуть-чуть, кушать хотела все время. И ей еще очень повезло, что ни разу не попалась в ловушку.

Но понемногу Эль успокоилась. На семьдесят пятом этаже она доверительно взяла Амату за руку, а на семьдесят третьем принялась щебетать с Ибрахимом и Канэ. А утерев слезы и облизав губы от тушенки, она оказалась миленькой девчушкой — голубоглазой, светловолосой, с точеным носиком. Амата подумала, что из нее вырастет красивая девушка… но потом вспомнила, где они находятся.

На семьдесят первом этаже Руззлау позволил передохнуть пару минут. Все-таки отмахать полсотни лестничных пролетов — не шутка. У Аматы ноги уже гудели, Ибрахим тяжело дышал.

Поддерживала только мысль, что скоро уже середина пути, а они пока не вляпались ни во что серьезное и не опаздывают. У Аматы оставалось еще четыре часа пятьдесят семь минут.

Не будь нужно идти так осторожно, проверять каждый коридор и прислушиваться к шагам монстров, они могли бы уже подходить к выходу. Но Руззлау не позволял торопиться. Неизмеримо опытней всех остальных, он замирал перед каждым этажом, кидал мячики и ореховые скорлупки, нюхал воздух.