— …Использую право призыва!.. — донесся чуть слышный голос. — Императивно!

По телу прошла волна. Гаштардарона дернуло со страшной силой. Даже императивному призыву он мог воспротивиться, мог не явиться на зов, если бы очень захотел… но сейчас он хотел совсем иного! Гаштардарон откликнулся, отдался призыву — и его потянуло прочь.

Шипы разрывали внутренности, удерживали мертвой хваткой — но он еще не прирос окончательно. Игнорируя чудовищную боль, Гаштардарон крутанулся, схватил два особенно толстых шипа — и выломал себя из этой хватки. Понесся сквозь пространство, сквозь высшие измерения…

…И картина резко сменилась. Он возник прямо перед Таштарагисом.

— Я знал, что ты появишься имен… буах!!!

Глаций вывалился из рук великана. Выпрыгнувший из воздуха Гаштардарон всадил в синие глазницы оба шипа. Источающие скверну, они задымились — и Таштарагис ослеп. Зашатался, начал падать… но его поддержало сзади волной пыли.

Сорокопут снова раскрыл свои разрывы. Тернии снова колебались в воздухе. С трудом поднимаясь на ноги, Таштарагис отряхивался от бумажных печатей, протирал глаза… свет в них мерцал, искажался.

Кайкелона переглянулась с Гаштардароном. Вся вселенная будто замерла, пока три демона и волшебница смотрели друг на друга, оценивали ситуацию.

— Что, Гаштардарон, о чести гохеррима можно и забыть, когда она становится неудобной? — вымолвил Таштарагис, пока его кости поднимались в воздух и объединялись обратно в руку. — Можно обратиться за помощью к женщине? К смертному магу? Врагу демонов? Ты жалкий паяц!

— Это не против чести гохеррима, — возразил Гаштардарон.

— Зато против чести любого мужчины и воина, — крутанул плечом Таштарагис. — Но еще и их тебе удержать в голове трудно.

— Да уж, Таштарагис прямо образец чести, — крякнул Дегатти. — Знаешь, после той истории про Грандиду его слова звучат каким-то паргороновым лицемерием.

— А я про что? — довольно закивал Янгфанхофен. — Гохерримы гораздо лучше.

— А по-моему, это довольно романтично, — раздался из пустоты голос Сорокопута. — Если ты не против, Таштарагис, я заберу их обоих. Они будут прекрасно смотреться рядышком.

— Да на здоровье, — сказал Таштарагис, поднимая меч.

Кайкелона ничего не говорила. Она призвала толстый фолиант и теперь лихорадочно его листала. Обычный человек, она оставалась жива на этом безумном морозе только благодаря Суггремурти. Дух-хранитель поддерживал ее на весу и согревал теплым воздухом.