Казалось бы, скопище переселенцев жило каждодневными хлопотами. Люди запрягали оботуров, готовили пищу, ровняли снег для новой стоянки. Только на ходу длинным поездом теперь не растягивались. Так и ползли вперёд городком: если что, несколько саней развернуть.

Именно ползли, очень неспешно противу прежнего хода.

Сеча росла впереди, как та смертная завесь. Не минуешь, не обождёшь, чтоб рассеялась. Сеггар хотел достичь пережабины к определённому дню. Может быть, как раз поспеет подмога.

Если корабли Сенхана подошли.

Если Неугас добежал.

Ялмаковичи почти без утайки наблюдали за движением обоза. Ильгра со Светелом в дозоре заметили таких же объездчиков, явившихся со стороны Сечи. Разминулись сотней шагов. Светел обоих даже узнал. Мятая Рожа шёл с белобрысым телепеничем, некогда встреченным на разведе.

– Вот ведь жизнь обернулась, – посетовала Ильгра сквозь харю. – Раньше бы сошлись, перемолвились. Поздорову, Лягаюшка! И тебе на востры топорики, Ильгрушка!.. Молодечеством переведались…

Какое теперь молодечество. Впереди ждала не потеха, как с Коготком. Не спор о чести и славе. Даже не налёт и отпор, как в день, когда отвадили телепеничей. Тут будет как у Светела с котлярами: бить, чтоб не встали! Даже хуже. Он никогда мораничей не любил, а здесь… Злей прежнего брата нет супостата!

– Догоним? – сумрачно предложил Светел. – Выставим на погляд, как они Хвойку?

«Ещё руки поломаем, как Крылу. Головы проломим, как Летеню…»

Ильгра с сожалением отмела:

– Убьём, Ялмак не потерпит, сразу бой даст. А нам хоть до завтра повременить бы.

Пока бежали к своим, Светел думал тяжкие думы. Про то, как боевые побратимы сперва отчуждаются, потом льют наземь кровь. Ту самую, которой клялись. И уже не перешагнуть пролитого, не развеять ни словом, ни серебром.

«Вот приду за Скварой, а он… а он на меня… И что тогда?»

Обоз устраивался на стоянку, последнюю перед Сечей. Дальше не было пути мимо знамени, хлопавшего на прибрежном быке. Только сбивать его. Или своё знамя ронять.

Сеггар сидел возле братского шатра на санях. Слушал море, плескавшееся в гулких завитках раковины. Сегодня он вновь созывал главарей переселенцев. Убеждал исполчиться.

– Кощеи думают, мы с Ялмаком споримся, кому их дальше вести, – рассказал вернувшимся Крагуяр. – Их дело-де сторона: коли ратью не встанут, он и не тронет.

– А сказывали, что он ими разбойной шайке за наши головы уплатил?