Светел обернулся. Словно для того, чтобы ещё больше смутить его, воевница подошла не одна – с Нерыженью.

«Чаек кормить?..» Ему-то казалось, о первородном бое калашников, о том, как сбивали с поля злых вагашат, впору будет гуслям звенеть.

– Почему?..

Ильгра кивнула младшей подружке:

– Втолкуй несмышлёнышу.

«Это я тебе несмышлёныш?» Желание понять всё-таки перевесило. А может, кабаньей шкурой оброс в гусельном испытании.

– Вы, дружинушка, вроде невесту везли на посад, – начала Нерыжень. – Так куда ж потекли врагов бить, славы наискивать? А тем часом кто набежал бы поезд перенимать?

«Много ты смыслишь!» Вслух Светел буркнул:

– Там бы нашлось кому заступиться.

– Если без вас заступы полно, значит вы дорогой лишними были, втуне хлеб ели, – скривила губы красавица. – Хорошо хоть на таких же дураков нарвались.

– Это почему?..

«Я бы сам в том месте засаду устроил…»

– Потому что они вас сзади не заперли. Начали бы с двух сторон забивать, вы бы живенько щиты побросали.

Ну уж тут дура-девка была кругом не права! «Чтобы мы щиты бросили! Поле гнездарям отдали! Да мы…» Кулаки сжались сами. Светел перехватил насмешливый взгляд Ильгры, выдохнул. Его снова испытывали. «Ничего. Перемаюсь. Полгода быстро пройдут…»

Неуступ решил проводить поезд до моста через Рукавицу. Чтобы оттуда, минуя Вагашу, уйти прямо на запад. Калашники сперва шагали сами собой, гордились, держали воинское строение. На первом же привале, когда перепрягали оботуров и стружили рыбу, Сеггар без улыбки спросил:

– Ты, воевода Гарко, через Калинов мост сюда шёл? А с чего так назван, ведаешь?

«Это у себя мы каждый камень знаем, каждый бугор, – привычно нахохлился Светел. – Тут гнездарей о́тчина, нам на что?»

– Поди, с Ойдриговых войн, – рассудительно отмолвил Гарко. – Зря ли Кровавый.

– Не зря, – кивнул Сеггар. – Только в пору Ойдригова нашествия этот мост не первый век здесь стоял, от путников поклонение принимал.