– Глядишь ли, малец? – спросил Неуступ. – Такой почести при мне ищешь?

Светел ответил так же негромко:

– Брата вызволю, будет чести довольно.

Девка поясняла Равдуше:

– Оставить бы у людей, как всегда делают, да кому такого доверишь? Уморят небрежением и нипочём вины не призна́ют.

– Как он, бедный, в тяжком пути вовсе душу не изронил…

– Того боялись, – вздохнула белянушка. – Калита бегом гнал, уж очень дикомытов страшился. А дядю Летеня в болочок взять – места нет!

Смочила ветошку, бережно протёрла сухой лоб. Раненый вдруг перекатил голову, захрипел. Непослушные губы силились что-то произнести.

– Тихо! – рявкнул Сеггар.

Кмети затаили дыхание, девка замерла с тряпицей в руке, не кончив движения. В тишине прозвучал голос, которого они не слышали месяцами. Слабо позвал:

– Крыло…

– Дядя Летень! – ахнула белянушка. – Заговорил!..

– Никак в себя входит, – обрадовалась Ильгра. – Дозвались гусельки!

– Бредит, – не поверил Гуляй.

Раненый кое-как приподнял ресницы, зелёно-карие глаза смотрели с детской обидой.

– Крыло…

Белянушка нагнулась к нему:

– Дядя Летень, это не Крыло играл, а вот он… Дядя Летень?

– Друже! Правда очнулся! То-то мы без тебя заскучали!

– Теперь встанешь!