Принцесса Инесса нахмурилась. Сегодня на ней, к моему удивлению, были бриджи для верховой езды и простая блузка.

– Но это же невозможно! Как может герцог находиться в двух местах одновременно? Тия, есть ли для этого какая-то руна?

– Тут может подойти руна Иллюзии.

– Кто бы это ни сделал, он умеет рисовать руну Сердца. – Халад покрутил в руках кулон, будто его мерцание могло раскрыть таящиеся в нем тайны. – Я видел сердце герцога и не заметил в нем таких способностей. Как насчет того даанорийского воздыхателя?

– Шаоюня? С того вечера парня никто не видел. Его семья живет в провинции Мьеконг, поэтому на расспросы о его местонахождении уйдет какое-то время. Судя по тому, что выяснила Зоя, парень этот вроде паршивой овцы в своей семье. Он месяцами не появлялся дома.

– По предложению Зои я поговорил с Баи, – отозвался Халад. – Его люди прочесывают город, но почти ничего не узнали.

– При этом ты уверен, что найдешь своего учителя?

– Я так думаю. Мне известно то, чего не знает Баи и чем я не стал бы с ним делиться. Он кажется мне надежным. Он во многом полагается на своего секретаря, который довольно грамотен и хорошо умеет хранить секреты своего господина. Но я не могу сказать того же о его солдатах. – На его лице промелькнуло беспокойство. – Обычно я не сомневаюсь в том, что учитель может постоять за себя, однако сейчас другой случай. Надеюсь, с ним все хорошо.

– Хочешь подержать его? – внезапно Инесса протянула мне стеклянное сердца принца Канса.

– Что?

– Мне не нужно уметь читать по сердцам, чтобы понять, насколько ты переживаешь за него. Не знаю, много ли ты разглядишь, но…

Я кивнула, мои пальцы застыли над изысканным кулоном. Даже на расстоянии оно излучало тепло; я видела скрытую в самой его глубине размеренную пульсацию, похожую на биение сердца.

– Нарисуй поверх него руну Сердца, Тия, – предложил кузнец.

– Но дворец по-прежнему под защитой, Халад.

Беловолосый юноша лишь усмехнулся.

– Просто нарисуй.

Я послушалась и с удивлением обнаружила, что руна ожила и замерцала. Тонкие нити словно покровом обернулись вокруг сердца принца Канса, которое снова вспыхнуло, и в его центре возникли образы.

Передо мною промелькнули обрывки воспоминаний: маленький Канс играет в салки с Каленом и Халадом, а Инесса, ковыляя за ними, просится к ним в игру; вот он подростком корпит над толстыми фолиантами и старыми рукописями; сидя верхом на лошади, он вместе с отцом исследует границы их королевства.

Я увидела тщательно запрятанные ото всех горе и печаль, пришедшие со смертью матери. Сочувствие и понимание, когда он утешал плачущего Калена, узнавшего о заключении своего отца под стражу. Страх и волнение при виде пылающего серебром сердца Халада, обрекшего брата на недооцененную жизнь Кузнеца душ. Покорность вкупе с решимостью, когда король Телемайн назвал его своим наследником – он был больше не вторым сыном, а следующим правителем Одалии. Спокойствие и силу оттого, что Кален был его защитником, Халад – поддержкой, а принцесса Инесса – верным другом и соратником. Но я не увидела по отношению к ней романтической любви.