– Я не спрашиваю, падал или нет. Меня интересует – сколько раз. Максим! – не выдержала она показного спокойствия. – Я этого упыря лечить не буду!

– Это медведь, – поправил я.

– Вот именно, медведь! Я хирург, а не ветеринар!

– Ника, ну пожалуйста!.. – изобразил я то выражение лица, за которое мне обычно прощали забытую сменку и взорванную пристань.

– Ни за что! – поднялась она с земли и воинственно уперла руки в бока. – А если он на нас еще раз нападет?!

– Он не будет, – посмотрел я на медвежью тушу, старательно притворяющуюся дохлой. Мол, вдруг уйдем в самом деле, оставив его тут. Наверняка он до сих пор ослеплен и с серьезными повреждениями, раз не нападает, но в одиночку в лесу выжить сможет – нюх ему вполне заменит зрение, пока то восстановится, а конкурентов ему и близко никого нет.

– Да что ты говоришь! – едко отозвалась Ника на мое заверение.

– Он нам пообещает, – внимательно смотрел я на медведя. – А я буду тебе должен.

– Пытать начнешь – точно помрет.

– Зачем пытать? – продолжил я прежним тоном. – Вот, кстати, ты знаешь, что самое вкусное и съедобное у медведей – это пятки?

– Это ты к чему говоришь? – с подозрением уточнила девушка.

– Так ему все равно регенерировать несколько дней. А я проголодался.

– Максим, что ты говоришь вообще! Это же человек!

– То человек, то медведь… – проворчал я, поднялся и направился к медвежьей туше. – Во первых, это три тонны медвежатины…

За пять шагов до нее медвежатина стала медленно отползать в направлении леса.

– Вот, живой же! – обрадовался я. – Ты смотри, а ушки уже целые, раз нас слышит.

Князь в медвежьем обличье замер.

– Александр Олегович, – обратился я к нему, – варианта два. Либо вы даете слово, что будете вести себя хорошо, – тогда мы лечим вас, даем новую одежду и доставляем до внука. Либо мы пробуем ваши пятки на вкус, при вас. Вы же не полагаете, что меня можно убить просто так, без последствий? – оскалил я зубы.

Медведь нервно дернул ушами.

– Потом я оставлю вам жизнь, но проламываться через лес на чужой территории, уходить от всех загонных охот на такую крупную и ослабленную добычу и с позором добираться до внука вам придется самостоятельно. Решать, безусловно, вам.