Что хуже — стоять босиком или в мокрых носках? Пер решил, что первое, и я поразился его стойкости. Он трудился у кострища. Угли из жаровни и последние угольки из костра постепенно превращались в пламя.

— Разожги его как можно сильнее, — сказал я ему: если старый медведь вернется, горящие ветки станут нашим лучшим оружием.

Мы с Лантом работали быстро. Встряхнули яркую ткань палатки Элдерлингов, и я поразился, увидев, что она совершенно цела. Не все колышки выдержали, но мы собрали, что смогли. Мечи мы оставили на земле рядом с костром, но понимали, что против медведя они не помогут. Раскинув палатку, мы начали собирать уцелевшие вещи. Горшки и чашки, одежду, мешочки с деньгами, ножи. Как только мы разыскали сапоги и сухие носки, сразу же обулись. Потом пришел черед плащей и перчаток.

— Какой у нас план? — в какой-то момент спросил Лант, и я понял, что не произнес ни слова за все время нашей работы.

— Соберем все мало-мальски полезное, и как можно быстрее пойдем за Шутом и Искрой.

— Они говорили, что там красная драконица. И лучник.

— Говорили. Поэтому мы постараемся выйти из колонны готовыми к нападению.

Лант открыл было рот, но не произнес ни слова.

— Где-то в этом бардаке есть кусочек кожи, пробитый иглой, с намотанной на нее прочной нитью. Дай мне знать, если найдешь. Все, что можем забрать с собой, сложи в три кучи.

— Вещи Грея и Эша берем тоже?

— Мы собираем все, потом будем выбирать. Унесем сколько сможем, потому что я хочу верить, что у них была причина тащить с собой такую груду тряпок.

— Бусины и шнурки тоже? И все эти перчатки?

Я проследил за рукой Пера. Среди рассыпанных вещей Шута радугой блестели перчатки всех видов тканей и размеров. Мое сердце царапнула грусть. Он всегда собирался посеребрить свою руку. Он не лгал мне. Мы с ним вообще редко лгали друг другу. Кроме тех случаев, когда иначе было никак.

— Мы должны забрать все, что может пригодиться. Кто знает, что мы встретим на той стороне.

Хоть работали мы быстро, задача оказалась не из легких. Из угла мешка Пер натряс немного зерна и приготовил кашу, пока мы вытряхивали от снега одежду и рылись в сугробах в поисках снаряжения. Под надзором Баррича я хорошо научился ремонтировать упряжь, и умение шить верно служило мне всю жизнь. Сумку Персеверанса удалось легко заштопать. Моя была изорвана в клочья, а сумка Ланта выглядела еще хуже. Разорванное полотно моей палатки превратилось в два грубых, сметанных на скорую руку мешка. Несмотря на то, что нам нужно было спешить, я нашел время и взялся сметать еще одну сумку, поменьше, чтобы сложить в нее книгу Би и свечи Молли. Подняв глаза от своей работы, я встретился с внимательным взглядом Пера. В его руках был дневник снов. Он неуверенно протянул его мне.