Купчий Дол жил шумно, пестро и ярко. В глазах уже начало рябить от количества безделушек и цветастых платков, и потому Меред вздохнула свободно, когда наконец вышла на ряд, где торговали снедью. Здесь были круглые кренделя, сладко пахнущие печным духом и медом, толстые кольца колбас, соленья, румяные яблоки, снятые с ветвей лишь тогда, когда первые морозы тронули мир, а от того хрустящие и сладкие. Птица усмехнулась тихонько: пускай она и не любила атмосферу ярмарок и торговых кварталов, а здесь все же царил странный теплый уют жизни.

Впрочем, не только уют. То ли чутье, то ли случай заставили Меред скосить взгляд влево, и девушка увидела молодого мужчину, чуть заметно улыбающегося и щурящего глаза, словно кот. Неприметная городская одежда не привлекала внимания — ничего в нем не казалось странным. Птица нахмурилась: что-то ведь должно было зацепить ее взгляд… Мужчина неспешно брел вдоль прилавков, отвечая отрицательным наклоном головы на зазывания торговцев, и едва заметно крутил кистью так, словно в ладони его был зажат небольшой шарик. Меред знала: так тренировались жонглеры, плавно прорабатывая каждый жест и движение, держа в руках лишь воздух. Но мужчина не походил на жонглера. Внезапно в руке его откуда ни возьмись появилось спелое яблоко с ярко-алым боком, и Меред непонимающе сморгнула: она могла поклясться, что ни карманов, ни достаточно широких рукавов в темно-коричневой простой куртке не было. Мужчина неторопливо прошел мимо прилавка, на котором горкой лежали точно такие же яблоки, и Птица увидела, что в ровно сложенных рядах плодов не достает одного — в самом низу, там, откуда торговец смог бы достать яблоко лишь тогда, когда все верхние будут распроданы.

Ведун! Меред догадалась ровно в тот миг, когда ниточка Дара Хартанэ, слепо потянувшаяся следом за странным мужчиной, тоненько зазвенела, напряженно натягиваясь и дрожа. Вспомнив слова Тэарги о том, что ведуны, скорее всего, могут ощутить ее, она, воззвав к Богине, мягко загасила искорку Дара — так, чтобы тот едва заметно ощущался. Стараясь не привлекать внимание, Птица пошла за ним, изредка останавливаясь, словно бы разглядывала товары. Кажется, мужчина не заметил ее — по крайней мере, он ни разу не оглянулся, не запнулся, и Меред сделала вывод, что дела ему до нее нет. Не теряя из виду его каштановую макушку, девушка непринужденно брела за ним сквозь паутины улиц и переулков, лихорадочно размышляя, что же делать дальше. Возможно, это на самом деле не ведун, нужный ей, а всего лишь уличный вор, с помощью ворожбы промышляющий на улицах — и что тогда? Или он вообще не согласится слушать ее, даже говорить с ней? Или еще что-то?