Он поднялся в стременах, сорвал с головы шляпу и принялся размахивать ею с энтузиазмом пятнадцатилетнего мальчишки. Толпа одобрительно взревела в ответ, словно перед ней был человек, заслуживающий восхищения. А вовсе не Никомо Коска.

* * *

Шенкт, стоя в толпе, напевал себе под нос так тихо, что никто не слышал, почти беззвучно.

– Вот она!

В следующий миг предвосхищавшая восторг толпы тишина взорвалась апплодисментами. Люди запрыгали, замахали руками, восторженно заорали. Ликование, смех и плачь – словно жизнь их должна была совершенно перемениться из-за того, что Монцкарро Меркатто воссядет на украденный трон.

То был прилив, какие Шенкт часто наблюдал в политике. Короткий период после прихода к власти нового правителя, когда он не может поступать неправильно, какими бы средствами ни достиг этого положения. Золотое время, когда люди ослеплены собственными надеждами на лучшее. Но ничто, разумеется, не длится вечно. Очень скоро – обычно угрожающе скоро – безупречный образ правителя начинает меркнуть в результате мелких разочарований, неудач, промахов его же подданных. И он уже под обстрелом критики, что бы не предпринимал. Люди начинают требовать другого правителя, при котором почувствуют себя возродившимися. Снова и снова.

Но покуда они превозносили до небес Меркатто, да так рьяно, что даже Шенкту, видевшему подобное добрую дюжину раз, захотелось надеяться. А вдруг нынче и вправду великий день, начало великой эры, и когда-нибудь, по прошествии времени, он еще будет гордиться тем, что сыграл в этом событии свою роль. Пусть эта роль и была злодейской. Некоторым людям, в конце концов, дано играть лишь злодеев.

– Боги. – Шайло, стоявшая рядом, презрительно скривила губы. – Что у нее за вид? Она похожа на канделябр. На идиотскую носовую фигуру, вызолоченную, чтобы скрыть гнильцу.

– А по-моему, хорошо выглядит. – Он рад был видеть ее все еще живой. Верхом на черном коне, во главе блистательной процессии.

Пусть с герцогом Орсо, окруженном и осажденном во дворце в Фонтезармо, было почти покончено, пусть народ его приветствовал новую правительницу, для Шенкта это не имело ни малейшего значения. Свою работу он собирался довести до конца, каким бы горьким тот ни оказался. Как всегда. Некоторые истории, в конце концов, просто не могут заканчиваться хорошо.

Меркатто подъезжала все ближе, устремив прямо перед собою самый непреклонный и решительный взор. Шенкту очень хотелось шагнуть вперед, растолкав толпу, улыбнуться и протянуть ей руку. Но слишком много зрителей было здесь, слишком много стражников. Следовало ждать момента, когда можно будет поприветствовать ее без посторонних.