Повсюду кипел бой. От трёх её взводов осталась едва ли дюжина солдат, а из соседних зданий лезли и лезли фанатики – из торговых лавок, двери которых выбили, а изнутри повалил дым, по улице разнеслась вонь перегретого масла, треск, шипение – а потом глухой удар, и вдруг вокруг вспыхнуло пламя…
Лостара Йил выкрикнула предупреждение, но на неё уже бросился новый мятежник. Парировав удар кеттрой, она пронзила его мечом, ногой столкнула тело с клинка, но вес мужчины чуть не вырвал рукоять у неё из рук.
Позади – ужасные крики. Лостара крутанулась на месте.
Из домов по обе стороны улицы вырвался поток горящего масла, растёкся среди сражавшихся – охватил их ноги, затем одежду – телабы, кожаные штаны, полотно, всюду плясало пламя. Мятежник или малазанский солдат – пламени было всё равно, оно готово было пожрать всех.
Она отшатнулась от этой реки жаркой смерти, споткнулась и упала на один из трупов, успела взобраться на него за миг до того, как пылающее масло растеклось вокруг и окружило островок обожжённой плоти…
Здание взорвалось огненным шаром, пламя метнулось к Лостаре. Она закричала, вскинула обе руки навстречу испепеляющему жару, готовому охватить её…
Чья-то рука ухватила её сзади за перевязь, дёрнула…
– Не высовывайтесь! – выкрикнул Бальзам, продолжая вести свой взвод по извилистому переулку.
А затем снова принялся осыпать всё вокруг проклятьями. Они заблудились. Не сумели прорваться обратно к Кенебу и пролому, а теперь их загоняло в угол… пламя. Некоторое время назад они уже видели дворец – через краткий разрыв в клубах дыма, и двигались, насколько мог судить Бальзам, по-прежнему в том направлении. Но внешний мир просто исчез, потонул в огне и дыме, а по пятам за солдатами следовал пожар. Словно живой охотник, для которого они стали дичью.
– Нарастает, сержант! Нужно выбираться из этого города!
– Думаешь, я не понимаю, Непоседа? А какого ж ещё Худа мы сейчас пытаемся сделать, по-твоему? Теперь заткнись…
– У нас воздух закончится.
– Уже заканчивается, кретин! А теперь закрой рот!
Они добрались до перекрёстка, и Бальзам остановил своих солдат. Отсюда открывались шесть других переулков – таких же извилистых и тёмных, как этот. Из двух – тех, что слева, – клубами катился дым. Голова кружилась, каждый вздох отзывался болью, и не придавал новых сил. Далхонец вытер с глаз горячий пот и обернулся, чтобы взглянуть на своих солдат. Смрад, Горлорез, Непоседа, Гальт и Лоуб. Крепкие ублюдки – все как один. Скверная это смерть; бывает и хорошая, но явно не такая.