– Нужно уходить! Прочь!

В следующий миг они все побежали – кроме Геслера, который направился к сапёрам у ворот. Флакон замешкался. Ничего не мог с собой поделать. Он должен был увидеть…

Истин добрался до Спрута и Смычка, отобрал у них ранцы, забросил за плечо, а затем выкрикнул что-то и побежал к воротам дворца.

Оба сапёра вскочили на ноги, бросились назад, перехватили Геслера – который явно собирался последовать за своим юным новобранцем – Спрут и Смычок потащили сержанта обратно. Геслер отбивался, повернул изувеченное лицо туда, где Истин…

…уже скрылся в огне.

Флакон побежал к двум сапёрам, помог оттащить прочь воющего Геслера.

Прочь.

Они успели отбежать на тридцать шагов по улице, направляясь к сгрудившимся у самой стены огня солдатам, когда дворец позади взорвался.

К небу взлетели огромные куски камня.

Флакона подбросило в воздух, завертело диким порывом ветра, маг упал и покатился среди скачущих булыжников, рук, ног, тел, лиц, открытых ртов, словно все закричали – в полной тишине. Ни звука… ничего.

Голову сжала боль, пронзила уши, ударила давлением в виски, словно пытаясь смять его…

Ветер вдруг сменил направление, потащил за собой языки пламени – из каждой улицы и каждого переулка. Давление ослабло. И огонь отступил, извиваясь бесчисленными щупальцами.

Затем – полный штиль.

Кашляя, Флакон кое-как поднялся на ноги и обернулся.

Центральная часть дворца исчезла, раскололась, и широкую полосу развалин укрывали теперь лишь дым и пыль.

– Пошли! – заорал Смычок, будто с расстояния в сотню лиг. – Вперёд! Все! Бегом!