— Ага, попались! — дико взревел он, засовывая пальцы в рот для нового посвиста.

— Ага, попался! — хрипло каркнула Овдотья Кузьминишна, падая на него из поднебесья.

Ведьма в ступе выставила перед собой скрюченные пальцы, раскрыла рот в беззвучном крике, и из-под желтых длиннющих ногтей ударили ветвящиеся голубоватые молнии. Соловей повалился на спину, охваченный корчами, одежда на нем вспыхнула синим пламенем, повязка на глазу лопнула и свалилась, открывая пустую глазницу.

Людоящерам, лишенным поддержки Соловья, пришлось туго. Ышбар валялся без шлема, его голову разрубили подобно спелой репе. Тогральчин бессильно оседал наземь, тупо глядя на отрубленную чешуйчатую кисть, все еще сжимающую иззубренный меч.

Его, Тогральчина, меч.

Вдобавок у Калина окончились стрелы — он вычистил тулы нескольких убитых стрельцов, но и их запасы подошли к концу. Теперь татаровьин размахивал саблей, отбиваясь сразу от двух гридней, и мало чем мог пособить соратникам внизу.

Но тут Тугарин наконец перерубил цепь Баюна. Освободившийся кот с душераздирающим воплем прыгнул в самую гущу дружинных, остервенело хлеща лапами куда придется. Когти-кинжалы полосовали живую плоть, оставляя глубокие раны, гридни падали замертво с разорванными горлами, во все стороны летели клочья платья и кольчуг.

— Мяу-у-у-у-сссо-о-о-о!!! — бешено зашипело рассвирепевшее чудище, размахивая обрывком цепи, свисающим с шеи.

Боевой клич обозленного кота заставил ратников колыхнуться назад, точно сдутых ураганом. Посреди двора образовался широкий круг с яростно урчащим Баюном в середке. Зеленые кошачьи глаза смотрели с такой неутолимой злобой, что сердца русичей дрогнули. Но миг слабости очень быстро прошел — под командой сотника огромного зверя взяли в «коробочку».

Чай, доводилось охотиться и на медведя, и на зверя Арысь — можно и с Баюном совладать…

— Горы-ы-ы-ыны-ы-ы-ыч, сюда-а-а-а-а!!! — что есть мочи воззвал Тугарин, размахивая тяжеленной секирой.

Но Змей Горыныч не слышал клича кагана людоящеров. Он кружил за облаками, правая и левая головы щелкали зубищами, а средняя раскачивалась из стороны в сторону, безуспешно пытаясь захлопнуть пасть.

Этого не позволял сделать Демьян Куденевич, упирающийся ногами в нижнюю губу и со всех сил удерживающий верхние клыки. Челюстные кости исполинского дракона жалобно трещали, глаза испуганно выпучились, не в силах поверить, что простой человечек может быть столь могуч.

— Господи, помоги, дай превозмочь!.. — хрипел богатырь, резким ударом выламывая Горынычу зуб. — Не нравится, погань летучая?! Не нравится?! Знай силу русскую, змеище смердючее!