Кащей между делом пропустил жидкую бороду сквозь пальцы и быстрым движением выдернул один волосок. Тот рассыпался у него в руках, а из подбородка вмиг выскочил новый — точно такой же.

— Все бы ничего. Но пока я искал секрет бессмертия, я совсем забросил хозяйственные дела, позабыл о охране границ и поддержании порядка. А в те времена у меня были и враги — в основном завистники, желавшие прибрать к рукам мое достояние. В одну глухую ночь Золотой Дворец был взят стремительным штурмом. Мою дружину перебили до последнего человека, а меня самого взяли в плен спящим.

— Кто?.. — ахнула Василиса.

— Теперь это уже не имеет значения. Слишком много воды утекло с тех пор, и все они давно мертвы. Но важно то, что мои враги не убили меня — ведь убить человека можно только один раз. Вместо этого меня заковали в цепи и посадили в подземелье. Я стал рабом в собственном дворце. Потянулись годы нескончаемых мук и унижений. Ради пущего издевательства мои цепи были откованы из чистого злата — но меня это мало радовало. Меня морили голодом и жаждой, били и калечили, постоянно подвергали самым страшным пыткам. Пуще того — мои пленители тоже знали кое-какой толк в колдовстве, и они черными чарами вытягивали из меня силы, лишая здоровья и молодости. Три долгих года я провел в рабстве — и за эти три года из сравнительно юного и крепкого человека стал тем, что я есть ныне. Взгляни на меня внимательнее — та година до сих пор написана на мне, как на пергамене. Именно тогда я стал походить на ходячий скелет, волосы на голове выпали, а борода, напротив, выросла предлинная. Кожа испортилась, подгнила и покрылась пятнами, ногти и зубы пожелтели и раскрошились. Я превратился в дряхлого старца. Слабого. Немощного. Бессильного. Изуродованного. К концу третьего года я с трудом шевелился. Жизнь во мне еле теплилась.

— И что потом?..

— Однажды ночью, когда я уже оставил всякую надежду, мне вдруг выпал счастливый случай. Дверь темницы попросту забыли запереть. К тому времени меня уже не приковывали к стене и даже не стерегли — кого могло встревожить то ничтожество, в кое я обратился? Куда я мог убежать, будучи скованным по рукам и ногам? А даже покинув камеру — что может сделать умирающий старик в цитадели, полной вооруженных до зубов воинов? Нет, я никому не был страшен, меня не боялись. Однако каким-то чудом мне все же удалось выбраться — я был слабее новорожденного, но все-таки полз по полу раздавленным червем, волоча за собой тяжеленные цепи. И в конце концов ухитрился прокрасться в свое тайное подземелье — по счастью, меня держали не так уж далеко оттуда. Враги не прознали о нем и не нашли секретного прохода — там все осталось точно так, как три года назад, когда я последний раз запер за собой дверь. Ритуал Обездушивания был полностью подготовлен — оставалось лишь прочесть заклинание. На миг я заколебался даже тогда. Но меня в любой момент могли найти. Я пребывал на грани между жизнью и смертью. И в конце концов я сделал это.