ОР!.. ОР!.. ОР!.. ОР!.. ООООООООРРРРРРРРРРРРРРР!!!!!!!!

Мясные канаты, составляющие исполинское тулово, начали взбухать кровяными колбасами. Единственное око Врыколака светилось и дрожало, плюясь каплями вонючей слизи, головища раздувалась… раздувалась… раздувалась… пока не лопнула!!!

Иван и Всегнев торопливо упали ничком, прикрывая лица. Взорвавшийся Врыколак ударил во все стороны волнами жаркого смрада, опаляя и разлагая растительность. В небеса со свистом выстрелило что-то длинное, оставляя за собой огненный след, а на дно оврага посыпались груды печеного мяса…

Наступила тишина.

Княжич рискнул оторвать от лица обожженные ладони. Из оврага слышался тихий стон. Иван торопливо схватил Светозара под уздцы и повел его прочь — брать разбег для обратного прыжка. Спускаться с этой стороны ему не хотелось — только руки-ноги дурно переломаешь…

Спрыгнув на дно, Иван первым делом бросился к придавленному липой Яромиру. Уперся в тяжеленный ствол плечом, напрягся и люто зарычал, откатывая дерево прочь. Что-то противно хрустнуло, и Иван невольно поморщился. Ноги оборотню изуродовало крепко — да и хребет перебило…

Однако ж средний сын Волха все еще дышал — мохнатая грудь тяжело вздымалась и опадала, из волчьих ноздрей со свистом вырывался воздух.

Иван шмыгнул носом и перебежал к лежащему чуть дальше волхву. Тот тоже выглядел не ахти — обгорел так, будто в костре вздремнуть прилег, изо рта кровь сочится, правая нога сама собой дергается, будто у косиножки…

— Ты что ж копался, тетеря?.. — слабо простонал Всегнев Радонежич, глядя на Ивана налитыми кровью глазами. — Я ж тебе сразу сказал — в ноздрю бей! Чуть не подох из-за тебя, дурака… Подай баклажку из переметной сумы!

— Так вон чего ты говорил!.. — запоздало догадался Иван, роясь в многочисленных сумках Светозара. — Про ноздрю!.. Э-э-э… дедусь, так не было ж у чудища ноздрей! Эту баклажку, что ль?..

— Вот дубина-то стоеросовая! Не эту — поменьше! В этой водица родниковая! Как же ноздрей не было?! А ты куда ж кладенец-то вогнал, по-твоему?! В задницу?!

— Эту, что ли?.. — достал другую баклажку Иван. — Так это ноздря была?! А я думал — глаз!.. ну, или рот…

— Остолоп, как есть остолоп! Не эту — в этой квас! Ту, что из синего стекла! Глубже ищи! Ноздря то была! Очей у Врыколака отродясь не водилось — слепой он, на нюх ходит! У него нюх в тыщу раз острей собачьего! И рта нету — ему пищи вовсе не надобно, и так хорошо! Ноздря то была, ноздря! Он через нее воздух втягивает… с рокотом таким гулким, сам небось слышал… А как много накопит — обратно выплевывает, только уже вусмерть горячий! Нашел?!