— Да ты носа не вешай — повзрослеешь еще… когда-нибудь, — с сомнением поскреб разрастающуюся плешь воевода.

К столу подошли два взъерошенных старика — отец Онуфрий и волхв Всегнев. Выглядели они так, словно только что вышли из жаркой драки. Седые бороды растрепаны, глаза злющие, руки дрожат, у архиерея на скуле синец, у волхва раскровенена губа.

За плечи их обнимал боярин Бречислав. Рослый, грузный, лобастый, заросший бородой до самых глаз, он с легкостью удерживал вырывающихся старцев, не давая им продолжить грызню.

— Ну полно, полно уже вам! — укоризненно покачал головой могучий оборотень. — Онуфрий Меркурич!.. Всегнев Радонежич!.. Ну совсем никуда не годится — волоса седые, а сцепились, как дети малые! Из-за чего склоку затеяли?..

Волхв и архиерей немедленно утопили боярина в потоке злобной брани. Причем срамили они не столько друг друга, сколько его самого — зачем разнял, для чего не дал бороду супротивнику выдрать?!

— Пусти, Бречиславка, дай я эту рожу язычную ногтями раздеру! — вопил отец Онуфрий.

— Убери руки, бычара, я этому христосику сейчас нос откушу! — орал Всегнев Радонежич.

— Будет, довольно уже! — тряхнул их старший Волхович. — Гляньте-ка — все гости на вас смотрят, дивуются на глупость вашу!

На деле в их сторону никто не смотрел. Этот стол примостился в темном углу, вдали от окон, а за шумом, стоящим в пиршественной зале, ругани двух стариков никто и не услышал.

— Снег идет!.. — выкрикнул кто-то.

Гости разом повернулись к окнам. За ними в самом деле побелело — воздух заполонили снежные перья, небо заволокло тучами. С восхода доносились слабые отзвуки громовых раскатов.

— Что-то раненько в этом году… — озадаченно пробормотал воевода Самсон.

— Кащей воду мутит, не иначе! — авторитетно заявил Всегнев Радонежич.

— Он, паскуда, кому ж еще… — хмуро буркнул отец Онуфрий.

Боярин Бречислав тяжело опустился на лавку, придвинув поближе ковш сладкого квасу. Опорожнив его до дна и утерев бороду, Гнедой Тур хлопнул кулаком по ладони и веско сказал:

— Кащей уже на пороге. Зиму он, пожалуй, выждет, а весной — в гости нагрянет! А вы, божьи служители, тем временем за бороды друг друга таскаете!

Волхв с архиереем тут же снова подняли ор, тыча друг в друга пальцами.

— Да что ж мне вас — лбами стукнуть, как отроков нашкодивших?! — повысил голос Бречислав. — Всегнев Радонежич!.. Онуфрий Меркурич!.. Хоть стен-то постыдитесь!

Поняв, что здоровенный боярин сейчас, пожалуй, и в самом деле стукнет их лбами, жрецы неохотно примолкли, но злобными взглядами обмениваться не перестали.

— Так-то лучше, — скупо молвил Бречислав. — Я ведь не веселия ради вас к этому столу пригласил. Совет ваш надобен. Обоих вас! — повысил голос он, поняв, что обозленные старики сейчас вновь сцепятся. — Вот минет худое время — тогда снова своритесь хоть до гробовой доски! А сейчас не до усобиц! Когда в лесу половодье или вдруг пожар приключится — так звери о вражде забывают, вместе от стихии спасаются! А вы что ж, глупей зверья неразумного?!