Пока Лодин был занят Гленной, я приблизилась к подмирцу и проговорила тихо:

– Клаус, я… Мне…

Он неожиданно поднял на меня взгляд, полный боли, на какую моему опыту, он не мог быть способен. Помогая Дайне сесть, он проговорил бесцветным голосом:

– Он был моим младшим братом.

– Ох, Клаус…

– Я вырастил его, научил всему, что знаю сам, – оборвал он меня. – И он выбрал не тот путь. Сам выбрал. Но…

Его голос оборвался, голова опустилась на грудь, он отвернулся и вцепился пальцами в волосы. Сердце сжалось от бессилия и ужасного, жгучего чувства, которое могло бы спалить не только Звенящую Долину, но и весь Нижний мир в придачу.

Захотелось упасть на колени рядом с Клаусом, обнять его и сказать, что все будет хорошо, что это кошмарный сон, а когда проснется, не будет никаких стихий, Трехмирья и инквизиторов.

Но едва протянула к нему руку, ноздри затрепетали от запаха. Не такого резкого, но очень приятного, теперь он кажется легким флером розовых кустов.

– Ребята… – позвала я, оборачиваясь к зарослям рогоза.

Лодин с Гленной продолжали ругаться.

– Одолжение? – спросил он. – Я хотя бы знаю, что делаю. А из-за тебя мы, похоже, потерялись в одних из самых больших плавней миров!

Я продолжала удаляться в заросли, чувствуя, как запах становится все приятней и мягче. Позвала снова:

– Ребята.

Но Лодин и Гленна сцепились, как настоящие близкие родственники, которые прожили бок о бок не один десяток лет. Даже отойдя так далеко, слышу сопение обоих.

Гленна фыркнула.

– Прям, самых больших. Что, прям самых?

– Не знаю, – бросил черноволосый. – Но посмотри сама, тут сплошные заросли и вода.

Я остановилась, подняв взгляд и застыла, не решаясь моргнуть. Во рту пересохло, колени затряслись, а в глазах защипало. Захотелось рухнуть на колени и возносить молитвы всем богам, каких помню, рыдать и смеяться одновременно.

– Ребята! – только и смогла прокричать я в третий раз.