— Спасибо.

Старик покряхтел, поднимаясь, и побрел прочь по тропе, спустился в главный двор и зашаркал к храму. Черна осталась сидеть, свесив ноги со стены и рассматривая долину, простертую ниже уступа с монастырем. Утро и туман мешали примечать детали, но пока дорога определенно оставалась пуста. Гость был еще далеко. Копьецо в руке лежало удобно, отзывалось на всякую мысль о себе и слегка грелось, чуя по настрою своего человека скорый бой.

Звук моторов обозначился за зримым горизонтом. Черна кивнула, потянулась. Она все так же сидела, болтала ногами и рассматривала мир— да леко, за редкими облаками, льнущими к скалам. Там, внизу, крошечные домики, игрушечные храмы, редкие букашки-люди копошатся, вряд ли заметные менее острому зрению. Чужой мир. Для анга мало отличимый от своего, поскольку в представлении Черны мир делится на тех, кто заслуживает защиты — и на врагов. Первых за спину, вторых — не подпускать, даже если совсем плохо и силы на исходе... Анги не ломаются, вот и весь сказ.

Резко, ударом, вспомнилось то важное, что Тэра однажды просила запомнить. А оно не желало запоминаться, непонятное и совсем не совместимое с личным пониманием места в мире.

— Если бы ты сломалась, ты стала бы настоящей собою, — тихо и грустно молвила Тэра в тот день рождения, не поздравляя и без улыбки принимая укрощенного белопуха. — Если бы ты могла найти в себе слабость, понимаешь? Нет? Конечно, нет, ты ведь — Черна... я сама выбрала имя. И не только имя. Ты всегда стоишь на стене и ждешь врага, ты самый надежный человек в замке. Но ты не умеешь сойти со стены, это ужасно. Ты серебро, покрытое слишком уж толстой и крепкой коркой. Ты не будешь плакать, утратив самого близкого человека, просто взвалишь на спину его ношу и пойдешь дальше... Ведь так надо. Ты — цельная броня и ничего более. Я разочарована.

Это были самые обидные слова из всех, сказанных хозяйкой замка. Несправедливые слова. Их маленькая Черна стряхнула, как капли холодного дождя — и пошла ужинать. Но, оказывается, ничто не забылось.

— Сплошная броня, — буркнула взрослая Черна и встряхнулась совсем как тогда, в детстве, прогоняя воспоминания. — Анги таковы. Чего ей было надо? Сама меня сюда... послала. Здесь требуется анг, я делаю то, что должна. Вот стена, вон лезет враг. Все просто.

Машины приближались, надсадно гудя и взбираясь все выше. Утро расправлялось в средненький, несколько ветреный осенний день.

Знакомый монах Андреу, тот самый, что взял на себя разговор с врагом в допросной, подошел и встал за плечом, неодобрительно посматривая за стену. Ему хотелось спросить, зачем взрослому человеку и тем более бойцу сидеть над бездной и болтать ногами. Еще хотелось посоветовать встать за невысокое ограждение. Но монах был человеком воспитанным, даже излишне деликатным, он предпочитал не лезть с советами без крайней нужды.