Первой очнулась — а вернее поддалась исподью — самая пожилая из ведьм, завизжала низким, иным голосом, переходящим в рев. У второй с губ закапала пена, зрачки прыгнули и заняли глаза целиком.

— Ты... — ревели в один выдох ведьмы. — Мясо! Годный корм! Иди ко мне. Иди, я звал тебя, я создал для тебя тропу и желаю взять добычу. Иди! Иди!

Монах, вот уж нежданная радость, ума не растерял и исправно укрылся за камнями, точно там, где было велено. Черна отметила это, без жалости вцепляясь в волосы ближней ведьмы и швыряя её на осыпь, толкая следующую к обрыву. Рев исподья в плоскости действовал иначе, чем дома. Сознание слегка слоилось, руки работали медленнее обычного. Копье иногда деревенело намертво, чтобы затем снова очнуться и стать годным оружием.

Хорм рванулся в бой стремительным броском, поймав то мгновение, когда Черна лишилась помощи живого дерева и держала всего лишь палку.

Копьецо переломилось надвое под лапой. Тон рыка сменился: жертвуя оружием, Черна успела выйти из-под удара и впиться в лапу сложенными клешней пальцами левой руки. Ладонь вспорола броневой стык и обхватила кость предплечья в плоти твари. Рывок — и лапа повисла плетью. Снова уклониться... и на возвратном движении сблизиться. Удар в бок, пальцы вошли под косую грудную пластину. И снова рывок — вверх и вбок. Много крови... хотя люди уже не способы кричать громче или каменеть отчаяннее, даже понять: один враг уничтожен.

Новый кэччи насел справа, подминая и норовя раздавить. Получил обломок копья в пасть — и сразу узнал, что это снова живая древесина, жадно пускающая корни в то, что ей — лишь почва.

Перекатившись и отпрыгнув, Черна достала третью ведьму, рванула на себя и вмяла склоненную голову в орущее лицо, слыша хруст слабых костей. Швырнула обмякшее тело в атакующего кэччи, подвинулась, пропустила массивного врага, не способного сразу затормозить.

Кэччи все ниже приседал на лапах, вспахивая когтями тропу. Черна двигалась, утекала с его дороги и ждала, пока голова склонится ниже, еще ниже... Тогда осталось лишь развернуть морду к спине, слушая множественный хруст.

Теперь раненный хорм остался один. И живая ведьма — тоже. Она не выдержала потока дара и рухнула — каменная от напряжения, едва живая. Черна истратила долю мгновения на наблюдение, хорм как раз успел отпрыгнуть и заскользил по отвесному склону все ниже, ниже.

— Далековато падать, — напутствовала его воительница и обернулась к гостю. — Ты сознаешь, что люди для них — мясо? Все люди, какой бы расы ни были.

— С нами опыт древних цивилизаций, — бесстрастно ответил гость. Он видел весь бой и не утратил способности мыслить. — Я готов выслушать твои условия, валькирия. Союз будет оплачен по любой цене. Слово рейхсфюрера не может быть подвергнуто сомнениям.