— Кажется, я задумался, — виновато отметил последний участник собеседования, неловко замерев в дверях. — Не принято быть в кабинете в отсутствие его хозяина.

— Отчего же? Ваш стол теперь тот, что справа, у окна, — покровительственно сообщил управляющий. — Можете осваиваться. Три двойки — кадровый отдел. Звоните и уточняйте детали по оформлению. Милена полагает, что вы пройдете испытательный срок. Отчего-то я сегодня доверчив, но вы уж не подводите столь удивительную женщину.

— А-ах...

Милена выдохнула сквозь зубы и закаменела. Видения о прошлом и будущем — удел прорицателей. Способность понимать нечто о знакомых людях в настоящем и даже иногда видеть их глазами — особенность вальзов востока. Она и вздумала прорезаться прямо теперь.

Марк стоял у окна, смотрел в комнату. Он видел морок, который опознавал как Милену — и потому, вероятно, картинка для самой Милены — настоящей — держалась четко.

— А-ах... плохо. Как плохо!

Подлинная Милена, до крови закусив губу, опознавала и видимый Марку морок, и его суть. То есть суть плыла и слоилась, ускользая от классификации, но, безусловно, принадлежала исподью. Суть устами ложной Милены беспечно и вроде бы без интереса выспрашивала о делах. Упоминала Маришку, именуя её непривычно — Марией. Суть потрошила Марка без жалости, кое-что понимая в дарах востока, и скорее всего это тоже притягивало взор и помогало ощущать себя там — в ином месте, где творилось дурное.

— Вот и все, — торжествующе выговорила лже-Милена.

Теперь в лоб Марку целило дуло пистолета — длинное, дополненное глушителем. Лже-Милена отступала к дверям, продолжая морочить жертву и выбирая удобный по понятным лишь ей причинам момент для выстрела. Как чуяла Милена настоящая, ложной было сладко дать обманутому очнуться, чтобы он ушел в отчаянии, сломленный проигрышем и невольным предательством.

За спиной лже-Милены резко, на выдохе, завизжал Ван — и откуда только взялся? Скорее всего, выпросил право походить по красивому и незнакомому месту, пока длится деловой разговор. Ван нес бутыль, холодную на ощупь, и без малейшей заминки пустил её в дело, не целясь, ударил врага в спину.

Лже-Милена увернулась, получив лишь ослабленный удар по касательной, что подвинуло её в сторону и вынудило вооруженную руку опуститься. Ван промчался через комнату и стал трясти Марка за рубаху, дергать за пояс брюк.

— Еще одно недоделанное дело, — торжество в голосе исподья было явным, воспринималось оно ярче самого голоса.

Рука с оружием снова шла вверх.

Милена-настоящая закричала, впиваясь ногтями в ладони и проваливаясь мимо боли — в сумрак близости к бессознанию. Она не успевала! Ничего не успевала, слишком далеко и вдобавок — непривычно, она не вальз запада, чтобы сразу прыгнуть отсюда в ту комнату. Но есть еще миг, его хватит для влияния, может быть — хватит.