— Подрос, — отметила Черна.

Йен сипло кашлянул и несколько раз быстро затянулся, пальцы вздрогнули — и только то. Приятно сознавать, что у твоего спутника безупречное самообладание, — отметила воительница. Чуть кивнула вууду. Морда в панцире брони повернулась к машине, золото глаз вспыхнуло ярче, уловив свет фар. Вууд потянулся, зевнул. Бой с Руннаром не мог не изменить воительницу, повлиял он и на вууда. Тварь теперь едва помещалась на дороге. Она обзавелась крыльями, отрастила на хвосте острый гребень и концевой изогнутый шип — наверняка ядовитый. Прежним остался лишь рыжий мягкий мех, роскошная оторочка всех панцирных стыков.

— С тигрой я недобрал, — обжегшись об наспех скуренную папиросу, отметил Йен, выбросил окурок и помассировал подушечки пальцев. — Оно... настоящее?

— В каком смысле?

— В смысле жизни! Оно... во плоти, — пожал плечами Йен. — Живое. Способно причинять вред? Черт побери, леди, вы не зря начали путь с колыбели иезуитства. Я толкую то, что вроде бы не требует толкования. И ничуть не желаю узнать ответ.

— Вероятно, не во плоти, — задумалась Черна, — ведь я пока что в себе, так мы называем состояние вне боя. Он живой, он — часть меня. Причинять вред... это его предназначение и страсть.

— Место и время ему должны понравиться, — поморщился Йен.

— Выплеснув его из души, я дала знать врагу, что мы близко, — пояснила Черна часть замысла. — Я охочусь на шааса по тому же методу, что ты — на своего предателя. С подсадной тигрой. Теперь вы знакомы... Вууд не сочтет врагом моего спутника, если не курить у него перед мордой, пожалуй. Он будет двигаться впереди. Так мне лучше понятна местность. И так никто не обеспокоит нас на дороге.

— Рейхсфюрер был бы в восторге, — пробормотал Йен. — Рыжий арийский дракон на марше...

— От вууда неподготовленные обычно бегут до того, как заметят его глазами, — отмахнулась Черна. — Поехали.

Тварь отвернулась, встряхнулась и расправила крылья. Двигался далее вууд над дорогой, чуть изгибая тело и беззвучно скользя.

— Как рыба... гм... в горах, — задумался Йен, нащупал портсигар, скривился и убрал. — Черна, я начинаю подозревать, что старый монах не сошел с ума, именуя тебя божьей дланью, карающим мечом и еще бог весть, как. Это слишком похоже на всемогущество. Я осведомленный прагматик. Именно собранные сведения делают меня пессимистом. Но мне вдруг показалось, что мы можем проскочить мимо большой войны.

— Ты просто не видел шааса со свитой, он бы сразу восстановил благоразумие. По сути важнее иное: анги Нитля не участвуют в войнах людей, лишь вальзы иногда бывают посредниками в переговорах и гарантируют соблюдение условий. Это закон. Мы стоим у края, чтобы люди могли решать свои конфликты без избытка влияния тех, кто очень хотел бы влиять. Мы оберегаем границы, но не переходим их. Люди сами определяют, до какой степени здоров или болен их мир. В каждом мире — так.