— Сядь там, отдышись, — буркнула Черна, заглянув в лицо девчонке. — Не ори. Хуже не будет. Некуда, вроде.

Девчонка юркнула в угол и замерла, накрыв руками голову. Тишина аж звенела, прерываемая всхлипами судорожного дыхания. Черна снова смазалась в движении — теперь Йен следил внимательно и уловил миг, когда воительница пропала. Скоро она возникла у самого окна, сунула в угол двух совсем маленьких детей и села на прежнее место у окна, откинулась спиной на стену.

— Зачем? — нехотя выдавил Йен. — Я все понимаю, но их надо еще вывезти. Это невозможно.

— Не нуди под руку, — огрызнулась Черна и глаза блеснули ярко, будто в них полыхнул огонь. — Пришибу сгоряча.

Стало совсем тихо. Девочка понемногу успокоилась и задышала ровно, беззвучно. Младшие дети в углу боялись шевельнуться. Черна снова пропала и появилась, ссадив еще одного ребенка со сгиба локтя.

— Тох звал уйти за нижние складки, жить без долга и права, — шепнула Черна наконец, садясь к стене и плотно обнивая колени руками. — Нитль дает нам право. Он же впрягает в ярмо долга. Мы обладаем силой. Мы в этом отношении настоящие люди, Йен. Вы придумали машины, чтобы не напрягать ног — и разучились быть быстрыми. Вы создали пули — и перестали понимать бой. Вы поставили в домах телефон — и ваши сердца оглохли, вы не знаете, плохо ли родным... Вы живете все удобнее, но платите за то дарами, исходно данными людям. Мир весь — источник силы, я могу зачерпнуть, — Черна сложила ладонь горстью и та наполнилась синеватым светом. В комнате запахло свежестью грозы. Сжав пальцы, воительница угасила свет. — И не только так. Мне до сих пор казалось: этого довольно, чтобы защитить брошенных за спину.

Черна усмехнулась без малейшей радости, провела по лицу ладонями и долго слепо глядела в свои пустые горсти.

— Дома я стояла на стене, Йен. За спиной был мир людей, я берегла его. Смерть не имела силы, я бы все равно исполнила то, что должно, уплатив цену. А здесь... Нет стены. То есть у вас полно стен, вы строите их непрерывно. Та девчонка — цыганка, я слышала, как кричали, собираясь её медленно и со вкусом убивать. Цыганка. Бам! — Черна стукнула рукой по полу, — и она за стеной. Она чужая. Эти вроде бы евреи, да? Они тоже за стеной, но отдельно. Ты с островов, это тоже стена? Так кого защищать, кто теперь у меня за спиной? И кто мне враг? — Черна мрачно глянула на англичанина. — Йен, знаешь, как называется такая штука: когда иммунитет, ты сам выбрал слово, перестает отличать своих от чужих и нападает не на тех? Я беру понятия из дальних слоев мира и могу не вполне внятно их трактовать, но ты ведь понял?