— Вам туда, — выслушав указания, сообщили сзади. Чуть помялись и добавили от себя: — Удачи.

— Благодарю, — улыбнулась Милена.

Она резковато толкнула дверь, взъерошила волосы и выбралась наружу. Дала себе время вдохнуть запахи живого леса и сделала первый шаг. Походку выбрала умеренно скованной. Голову держала несколько напряженно. Дважды грела ладони, растирая друг о дружку, еще один раз трогала щеки. Средняя из квадратных машина ощущалась пустой. Все люди с оружием покинули ее, стоящий у дверцы жестом пригласил сесть в салон.

Светлая кожа дивана была неудобно скользкой. Пахло неплохо, наверняка дорого — но неприродно. Милена забилась в угол, старательно намекая, что вовсе и не думает опасаться, оно само так выходит... и отсюда глядеть удобнее. Такое поведение было почти глупостью. При одном условии: если о ней знали много. Или хотя бы — достаточно...

Под потолком вспыхнул экран. Показал лицо очередного никчемного исполнителя, сидящего за дорогим столом где-то довольно далеко отсюда. Зал за спиной был темным, по стенам едва замечались драпировки. Наверняка, — прищурилась Милена, — очередной богатый особняк с кричаще-мерзкими картинами и отделкой в цвет крови.

Человек на экране отметил появление собеседницы. Кивнул подчеркнуто безразлично и уткнулся взглядом в экран, уложенный на стол. Такой же был у Марка — вспомнила Милена. Звался то ли планшет, то ли похоже.

— Укажите ваш луч и тип дара, — прочитал человек на своем экране.

— С чего бы? — удивилась Милена. — Не ты звал меня сюда. Да и он, твой хозяин, мне не вправе приказывать.

— Укажите ваш луч и тип дара, — прочитал человек фразу, возникшую снова.

Милена не усомнилась: именно снова, человек имел единственное указание, он читал все до буковки. Только так и ни вздоха от себя. Он читал, а некто смотрел, слушал и оценивал. Некто не желал быть замеченным, опознанным. Он боялся дать на себя самую малую наводку — эхо мысли или избыток прямого внимания. Значит, смотрел сам и слушал тоже — сам? Вероятнее всего лишь слушал. Взгляд даже через сотню зеркал, глаз и линз — ощущается.

— Вальз, — с едва заметной дерзостью сказала Милена, чуть наклонила голову и, вспомнив движение Марка, изобразила клюющий кивок. — Да.

— Луч, — прочел посредник.

Милена безжалостно прикусила губу, сморгнула и, хотя ей вроде и не надо было, искоса глянула за окно. Отвечать сейчас не стоило. Ей то ли верили, то ли не верили, но сомневались, что уже ценно.

— Луч, — опять прочел посредник. Помолчал, позволяя тексту напечататься до точки. — Мы вправе приказывать. У нас в руках то, что вам важнее всего. Расслоившийся. Мы решаем теперь, есть для вас дорога домой или нет её. Мы готовы дать дорогу и даже помочь пройти её. Нам надо лишь установить кое-что важное, это касается прошлого. Вы не будете предательницей в понимании своего дома. Подумайте, стоит ли молчать. Вы рискуете всем. Вас сюда отправила сумасшедшая хозяйка замка. Видите, мы и это знаем. Она не смогла найти нужного вальза и пожертвовала тем, кто был бесполезен замку. Вы хотя бы прошли испытание?