Предположим, осознав неизбежность выбора, Марк выбрал бы золото — или чем тут платят, в плоскости? Милена знала дальнейшее и без прорицателя. После выбора дар вальза запада постепенно иссох бы, следом пропала бы и особенная, трепетная способность находить ответ наитием. Исподье потребило бы очередного раба, переварило и выплюнуло — скучным, богатым, может быть и здоровым, но до последнего дня затаившим на дне глаз тоску о невозвратном. То, что уцелело бы от Марка, — перевертыш, бездарь в броне купленных похвал и глянце завистливых восторгов таких же рабов. Это существо, в свою очередь, потребляло бы женщин, наркотик, власть, успех. Оно охотно использовало бы роскошные имитаторы гениальности. Но, обманывая весь мир, как обмануть себя?

— Место, — прищурилась Милена.

Усилием воли она сбросила остатки раздражения. Бег исчерпал себя. Поиск вывел на цель. Теперь надо дышать, строить план и двигаться ровным шагом, выверяя детали и опробуя варианты в уме. И Милена пошла прямо по осевой широченного моста. Оба потока машин шпарили ночь фарами, не особенно полезными в пробке. Полутени окружали Милену хищной стаей искаженных подобий. Взгляды липли к фигуре, как мухи. Липли, ползли по телу. Уже оба потока машин не так азартно рычали моторами и визжали тормозами. Первая ученица замка Файен повела плечами, поправила волосы — и резким движением головы сбросила влияние общего к себе внимания. Кое-кто пробовал спрятаться за ним, как за ширмой. Зря.

— Недооценивать меня, — капризно вздернув верхнюю губку, шепнула Милена. — Да как он смеет?

Впереди надрывались от ора черные машины — две, они шли очень плотно, разгоняя всех и стараясь протиснуться в щель меж осевыми и поместиться там, хотя подобная работа с пространством посильна лишь вальзу запада... Машины суматошно мигали синим и выли, раздергивая по жилке нервы пассажира. Того самого, жаждущего скрыться от погони. Он знал: за мостом дорога вильнет левее и там станет широко, черные машины смогут разогнаться.

— Попался, и теперь без невнятности, — улыбнулась Милена.

Последний раз глянула на холодную воду, качающую сор мертвых бликов и редкие крошки жизни — неперелетных птиц. Шаг удлинился, превратился в скользящий бег. Черные машины вывернули на дугу уширения, пробираясь в потоке к дальнему повороту. Враг уже предвкушал успех побега, когда Милена догнала вторую из машин, оскалилась мновенной рассчетливой злостью — и рванула ручку передней пассажирской двери, прекрасно помня о возможностях вууда в плоскости. Замок поддался, позволил скользнуть в щель, откинуться на сиденье и безмятежно улыбнуться водителю. Вот кто испытал шок: вряд ли он мог представить, что его машина умеет беспричинно глохнуть. Две секунды тупо смотрел на приборы — и лишь затем завел мотор...