— Во, горит, уже дело, — оживился слушатель. Подумал, вслушиваясь в наушник и прижимая его плотнее. — Лады, зашевелились. Кого-то подключают. Ни фига себе, резко мимо нас...

Парень снял наушник и некоторое время смотрел в ночь, щурясь и моргая, будто его ослепило светом встречных фар. Затем длинно, очень спокойно выругался. Прошел к окну, снял и бережно опустил наушник, шуршащий чужими голосами. Накрыл ладонью.

— Какого черта... то есть тьфу ты... Какого рожна я верю тебе?

— Так нужно.

— Мне оно не фиолетово?

— Мне так нужно, — с нажимом повторила Милена.

— Ох, чую: лучше мне по такому поводу застрелиться нахрен прямо тут, — указуя дулом в пол, сообщил 'внутренний'. — Пошли. Бегом, пока не началось.

— Спасибо.

— Иди ты!

Милена уже бежала, ощупывая здешнее мертвое оружие и примеряясь к нему, пробуя обмануть сталь так, чтобы и она послушалась. Кто знает границы иллюзиям, созданным востоком? Из живущих — Тэра, может статься. Если она еще дышит. Бэл... а он не посмеет и думать столько подлого: ограничивать несравненность. Тем более теперь. Рукоять потеплела. Милена подменила пистолет в руке спутника на свой и принялась внушать новому холодному куску железа понимание сути рудной крови в неплоском её варианте.

Исклеванный пулями хорм тащился по коридору, ныл и подпрыгивал, метя стену темной кровью и пока не имея сил уйти, сгинуть. Он восстанавливался с каждым шагом, спешил и скулил. Чуя человека Нитля, хорм обернулся, присел, обреченно готовя атаку. Милена прицелилась в глаз. Одно плавное нажатие спуска. Череп хорма хрустнул. Полетели брызги... и смета неизбежного ремонта пополнилась. Чем можно отскрести кровь исподья, когда она истекает из мертвеющей твари и пропитывает камни, не сразу находя путь из плоскости вовне? Милена хмыкнула, выпуская еще три пули. И, не замедляя шага, свернула за угол.

— По чесноку если, — поразился спутник, даже споткнулся. — Ты целила под ребра и, вроде как, в крестец... Мы, конечно же, в голову и сердце. Не там сердце?

— Оба не там. И не сердца, у него все по другому, — поморщилась Милена. — Долго объяснять. Этот уже не сгинет. Пусть вскрывают и смотрят. Если труп не... зачистят.

Парень аж замычал от недоумения, сбежал от своих мыслей вниз по лестнице, остановился и придержал дверь. На улице, в двух шагах от выхода, притаился в сумерках квадратный черный автомбиль. Провожатый поморщился и шагнул к водителю, здоровенному, куда более взрослому, стоящему сейчас возле капота. Тот неопределенно посвистел, жестом приказал Милене повернуться спиной — тогда и вспомнился сам: он был в числе каменноликих и стоял слева от ваила, довольно близко. И он определенно стрелял.