Где-то невероятно далеко, в Нитле, именно теперь умирал Влад. Это — неизбежно. Милена провела сухим языком по шершавым губам, сглотнула остроигольный камень страха. Если Влад уцелеет... Милена уилием воли поправила ход мыслей: когда станет ясно, что Влад выжил, только так! Когда станет ясно... или много позже, по возвращении домой, надо выяснить, что за чудо спасло ушлепка. Способов-то нет! Хотя прорицатели живут, чтобы искать заросшие обходные тропы. А Белек...

— Я всеобъемлю страхи, — постарался перетянуть на себя внимание ваил, — и имя мне...

— Князь мира, а как же, — перебить собеседника оказалось едва посильно. Но Милена это знала всем существом, что нить разговора упускать нельзя. — Еще до встречи с моей подругой ты врос в мир слишком основательно. Теперь ты закован в людские мифы и сказки. Ты раб лампы и демон в круге каббалистических знаков, ты пойман страхами и служишь им. Что за жалкая попытка бегства: просить у вальза запада колодец, способный вернуть на дно! Не поможет тебе колодец! Поздно.

Ваил снова взрыкнул и откинулся в кресле, натягивая рукопожатие, как канат. Теперь охранники видели петлю крапового наручника. Видели и жест ваила, условный, оговоренный заранее: убейте! Видели и оставляли без внимания, продолжая любоваться Миленой, затмевающей всё и вся...

Смрад густел, ваил рычал и нанизывал проклятия на противницу, как кольца — на шпагу. Милена улыбалась и ощущала себя именно шпагой, а рычание — игрой.

Вальз востока не годен для открытого боя, он едва ли одолеет без помощи даже средненького хорма. Ему кэччи — уже страшный враг. Вальз востока не сможет уйти из боя, как умеет запад — метнув себя сквозь время и пространство в безопасность, бросив соратников, чтобы позже лихорадочно сожалеть. И предвидеть восток не способен. Но то, что внушит себе и иным восходный дар, — реальнее правды, ярче священнее клятв!

Милена улыбнулась мягче, уверенее. Сейчас ваил тратил себя в полную силу, такой он уже остановил бы сердце любого анга и даже угасил живой огонь... но Милена оставалась несравненной — и пульс её не сбоил. Она решила для себя, что происходящее — игра. И её решение приняли совершенно все вокруг — как обычно.

Охрана ваила бездействует, любуясь гостьей и полагая разговор на повышенных тонах — лишь игрой. Откуда людям знать, что ваил выплескивает вовне силу, способную омертвить весь город, излить в русла его улиц, в зрачки окон — отчаяние последней ночи...

Люди не видят и того, как бесполезно рассеивается ярость исподья, потому что всего один человек — Милена — улыбается, веря в новый рассвет.