Пришлось снова отвлечься и повернуть Варвару лицом к себе, и взглядом дотянуться до самого дна глаз, выжигая отчаяние.

— Меня можно проклинать, мне не повредит, — сообщила Милена и не отпустила взгляд. — Я умею делать анастезию... для души. Тебе это нужно. Ты, оказывается, слабая. Ты, а не тихоня Маришка... Я удивлена. Слушаешь? Вот и молодец. Слушай. Сейчас станешь думать о нем. Не своими стараниями, но ему не расскажут, что человек попался ненадежный. Позже вспомнишь мои слова: ты — ненадежный человек. Попробуй подлатать себя. Иначе иссякнет твое серебро. Тогда Паша уйдет. Бэль уйдет. Ты держишь их. Весь мир стоит на том, что мы, люди, делаем вместе. Рушится мир, когда мы позволяем ему рухнуть, отвернувшись друг от друга. Ты чувствуешь вокруг пустоту? Как бы не так, она внутри. Ты создаешь пустоту, прямо сейчас. Прекрати. Так я хочу и так будет.

Милена медленно и сложно, преодолевая омертвение чужой души, растянула губы в улыбку. Варвара, безвольно глядя в глаза, наполненные даром востока, повторила улыбку, согреваясь. Шепнула нежно и тихо 'Пашенька', прикрыла глаза, кукольно-послушно нагнулась к плечу анга. Его руки толкали грудину и уговаривали мертвеющее сердце Носорога еще немного потрудиться. Варвара мигала, вздыхала и грезила наяву, не осознавая ничего. За неё плакала серебряными слезами Маришка. Для неё просила у всех угодников и святых, кого могла припомнить — милости и снисхождения.

— Вертолет на подходе, — сообщил с поляны 'шокер', — медики орут мне в ухо. МЧС первым очухалось, их машина. Вводная по реанимации какая?

— Я скажу, — пробормотала Варвара, встала и пошла прочь, все еще не понимая, что делает и почему. Она по-прежнему улыбалась.

Милена неустанно продолжала вправлять остывающую, вывернутую из тела жизнь, шипя про неудобство закона плоскости и свою неопытность. Постепенно дело ладилось. Вууд наконец отпустил изрядно пожеванную душу, которую удерживал на краю. Мрачно взвыл — его слышали только люди Нитля, а мороз по спине пробрал и у остальных. Все еще помня себя собакой, вууд удалился.

— Маришка, ты такая умничка, — устало и заискивающее шепнула Милена, указала взглядом на анга. — Выбери имя вот ему, все же он отдает Пашке много и будет при вас долго. Тридцать лет. Я бы не смогла.

— Руннар сюда рухнул, мне отсюда и начинать, — спокойно отметил анг.

— Петр, если возле Павла, — сразу отозвалась Маришка, заморгала и виновато пожала плечами. — Ничего, что я только одно? Ну, без выбора... и не спросив. И...

— Благодарю, — поклонился анг, все еще не прекращая толкать сердце и изредка вдувать воздух в легкие Паши. — Милена, иди и стой на поляне, Бэл сказал: будет противоток. Тебя постараются забрать, используя возможность.