— Я не могу всех бросить! Не теперь.

Анг, только что названный Петром, разогнулся, прервав свое занятие, тронул веко Паши и довольно хмыкнул. За шиворот выволок Милену и силком поставил в проталину от удара молнии, уже покрытую глянцем свежего льда.

— Бэл едва жив. Я не хочу пугать, но мне думается, он дышит только из упрямства. Споры дикой грибницы не вытравить, они в позвоночнике. Бэл ниже пояса в общем-то дерево, понимаешь? Если, конечно, тебе не важно, не спеши в Нитль. Бэл так и велел, завершить тут дела. Там будет бой, зима лютая. Здесь спокойнее. Но Лэти отозвала меня в сторонку и велела: пусть ты знаешь правду и сама решишь. Потому что или сейчас застать живым, или весной навестить дерево, уже не помнящее свое имя.

— Вот чер, — ужаснулась Милена.

— Мы бессильны вылечить его, — предупредил анг. — Даже травница Хрога. Но ты вальз востока. Ты так молода, что начисто не знаешь, на что способна. Пробуй. Или заранее прими как правду проклятие этой среброточивой дурочки и не делай ничего. Тебе решать.

Милена посмотрела в темное небо, запорошенное снежной пылью. Одиночество навалилось и прижало к плоскости так, словно именно теперь гас её личный зенитный луч, руша на плечи отчаяние... Она привыкла, что к Бельку всегда можно прийти. Она привыкла, что от смешного юнца можно отвернуться. Он простит. Его порой хотелось презирать за всепрощение. Но потерять его — непосильно.

Над лесом зародился и разросся звук вертолета. Блеснул луч прожектора, он спицей ковырял бурелом.

— Погоди, а Черна? — скороговоркой уточнила Милена, вдруг вспомнила про телефон, добыла его из кармана и отдала ангу.

— Там, — анг недоуменно рассмотрел мобильный, спрятал и указал пальцем вниз, намекая на исподье. — Как только Тох, то есть чер, доберется, мы полагаем, время совместится и слоение иссякнет.

— Но тогда им никто не поможет, — шепнула Милена замерзшими до судороги губами.

— Никто, — эхом отозвался анг.

Синеватая вспышка возникла вне плоскости, видимая лишь людям Нитля. Милена прикусила губу и села, группируясь как можно плотнее, защищая голову.

— С Богом, — старательно, в полную силу пожелала Маришка, сморгнув слезинку.

Пространство полыхнуло, сияние растворило его и утащило в чудовищный вихрь. Милена успела заметить пристальный, любопытствующий взгляд вууда — понять бы, чьего теперь? И все угасло.

Глава 30. Милена. О сердцах и клятвах

Глава 30. Милена. О сердцах и клятвах

Нитль, окрестности Файена

Движение в противотоке — это самоубийство. Так сказал десять лет назад пожилой вальз запада, ответил сразу и горячо, недоуменно вслушиваясь в отзвуки голоса Тэры, несущие вопрос.