— Кто присоединится к нам в решающем нападении?

— Само собой, я, — Эр’рил расправил плечи. — А кроме того — самые сильные волшебники, которые у нас есть. Джоак, Мерик, Ни’лан.

Джоак крепко сжал посох. Элена прочла гордость на лице брата. Он слишком долго находился в старческом теле, зато теперь, вернув силу и молодость, радовался, что может сражаться и поддерживать сестру. Но под этим ярким пламенем проглядывал краешек тьмы, жесткость, которой раньше не было. Вчера вечером они с Эр’рилом обсуждали — не убил ли Джоак Грэшима, чтобы вернуть украденную юность? Стандиец согласился с ее подозрениями, но в конечно итоге вздохнул с облегчением. Неважно, приложил ли брат ведьмы руку к смерти темного мага, важно, что того больше нет. Но теперь, обнаружив тьму в глазах Джоака, Элена не знала наверняка — избавились они от зла древнего чародея или нет.

Потом ее внимание привлекли Ни’лан и Мерик. Эта пара всегда входила в число ее самых преданных союзников. И если Джоак стал темнее, они сделались ярче. Элена видела, как они уделяли внимание друг другу, старались быть рядом, обменивались прикосновениями. Долгие испытания, казалось, не ожесточили, а смягчили их сердца. Девушка с благодарностью кивнула им — за все, что они уже свершили, и за то, что только предстоит свершить.

— Но нам понадобится не только магия, чтобы добраться до врат виверны, — отвлек ее от размышлений Эр’рил. — Поэтому к атаке присоединятся не только они.

— Двое меняющих обличья, — вмешался старейшина с другого конца стола. — Моя дочь Торн и ее нареченный Фардейл.

Когда Фардейл поклонился, брови Элены полезли на лоб. Хотя он по-прежнему носил облик Могвида, в повадках его сохранилось что-то дикое, волчье.

— Когда-то давно я покинул эти леса вместе с тобой, — проговорил Фардейл. — Я наблюдал, как ты из девочки становишься взрослой женщиной, а из ведьмы — королевой. Хотя я не произносил клятвы верности, она запечатлелась в моем сердце. И я не покину тебя до конца. Я не могу. Твой запах в моей крови. Ты — моя стая. — Он прижал кулак к груди, будто присягая.

— Спасибо, — пробормотала Элена, сдерживая слезы.

— Также мы возьмем с собой крепкие надежные руки, — добавил Эр’рил. — Тол’чака и д’варфа Магнам.

Огр кивнул.

— Как и Фардейл, я не могу остаться в стороне, — его глаза излучали тепло, и хотя великан не мог изъясниться так же складно, как и меняющий обличья, в его словах слышались истинная любовь и привязанность.

— Если мастер Глыба идет, то и я должен, — хитро поглядывающий Магнам скрестил руки на груди.

— По-моему, я тоже заслужил место в вашем прославленном отряде, — заметил Арлекин Квэйл, пожимая плечами. — Я думал, что моя помощь у Врат Духов смягчила твердокаменное сердце воина равнин.