Судно накренилось в другую сторону, позволяя видеть только небо. Дождевые тучи по-прежнему низко нависали над долиной. Вроде бы посветлело, но никто не мог точно сказать, когда закончилась ночь, и настал истинный день. Мир заполонили бесконечные сумерки.

— Давай укроемся на нижней палубе, — убеждал ее Эр’рил. — На мачте сидят дозорные. Едва они завидят опасность, как затрубят, предупреждая.

«Тогда они уже должны гудеть вовсю, — подумала ведьма. — Здесь даже воздух пропитан угрозой».

Но она позволила увести себя с палубы. Открыв люк, ведущий в трюм корабля, они увидели Джоака. Элене потребовалось несколько мгновений, чтобы узнать брата.

— Мы подготовили все снаряжение. — Джоак махнул посохом, призывая их поскорее заходить внутрь. — В кормовом отсеке есть канаты, веревочные лестницы, страховка, факелы, кувшины с маслом. Каждый подобрал себе оружие по вкусу. Мы готовы к спуску в провал.

Эр’рил кивнул, смахивая с плаща капельки дождя.

— Мне надо убедиться самому, — он повернулся к Элене. — Почему бы вам с Джоаком не подождать меня на камбузе? Я скоро приду.

Брат ведьмы дал стандийцу пройти, а потом как-то странно взглянул на Элену.

— Эл… Ты и Эр’рил…

Она повернулась к нему спиной, не в силах сдержать прихлынувшую к щекам кровь. Откуда он узнал об этой ночи? Неужели так заметно? Выражение лица? Они с Эр’рилом еще раз занимались любовью перед самым рассветом, ловя последние мгновения, когда могли прикоснуться друг к другу и залечить все оставшиеся душевные раны.

— Ты ведь любишь его? Правда, Эл? — продолжал Джоак.

— Конечно, люблю, — она все еще стояла спиной к нему.

— Тогда ты можешь понять, что я чувствовал… чувствую к Кесле, — он взял ее за плечо и громко вздохнул.

Элена повернулась к брату. Оказывается, он имел в виду вовсе не то, о чем она подумала. Румянец медленно сошел с ее щек.

— Я знаю, как сильно ты ее любил.

— Я хочу кое о чем с тобой поговорить, — помрачнел он.

Джоак мялся, глядя себе под ноги. Эта мальчишеская поза выглядела смешно и нелепо у взрослого мужчины, каким он казался.

— О чем же? — Элена взяла его за руку.

Она обрадовалась, что Джоак наконец-то решил излить ей боль своего сердца. Может, смерть Грэшима омолодила не только его тело, но и душу? Но он не решался заговорить.

— Может быть, пройдем в мою каюту? Там мы сможем побеседовать без лишних ушей.