– Я посвящаю тебе, о Мониган, эти дары и самого себя, – пропел он.

Это он, конечно, говорил не всерьез. Ведь он все время ухмылялся.

Потом он шагнул в кольцо свечей и надел цепи на Салли.

И снова девочка-призрак бросилась на Салли и попыталась оттолкнуть ее и заставить убежать. Но Салли стояла себе – глаза у нее сияли и мягко помаргивали от свечей – и покорно, будто зачарованная, позволяла Джулиану Эддимену обматывать ее тяжелыми цепями. Ощущение Мониган наползло уже и в круг свечей и тяжко налегло на Салли – тяжко, как цепи. Сущность знала, что призрак здесь. И жестоко смеялась над попытками призрака напугать Салли. Однако же на всякий случай презрительно швырнула обеим мысль, будто все это просто игра. Игра, придуманная Джулианом Эддименом. В результате Салли охватила смесь отвращения, веселья и ужаса. До чего же все-таки глупо и гадостно, что лязгающие цепи должны быть все в куриной крови, которая светилась при свечах, смешанная с землей и ржавчиной. И до чего глупый жест удумал Джулиан Эддимен – оставил длинный конец цепи и намотал его себе на шею.

– Клянемся верно служить тебе, о Мониган! – И он захохотал, чтобы показать, какая все это глупость. И в качестве завершающего штриха взял мертвую курицу и прижал ее окровавленный перистый бок ко лбу Салли. А потом к своему. После чего торжественно поднял курицу обеими руками и сказал: – Повторяй за мной. Я, Селина Мелфорд, предаю себя тебе в рабыни, о Мониган, и наш договор освятил эту ночь на семнадцатое июля. Отныне и навеки я твоя.

Когда Салли начала повторять эти слова, девочка-призрак ощутила, как сила Мониган проползает меж свечей, чтобы забрать то, что принадлежит ей. В ужасе ринулась спасаться вверх. Не получилось. Ее поймали и придавили вниз, к воздетой к небу мертвой курице, и давили и давили, как она ни отбивалась и ни вырывалась. Мониган окружила ее со всех сторон, словно тусклая туманная чернота.

Вроде бы эта сила твердила, что призраку надо напитаться курицей. «Поглоти ее, – велела сила. – Тогда сможешь говорить со смертными. Поглоти ее».

Но призрачная девочка не могла есть курицу. Она не понимала как, и ей было страшно и мерзко есть труп. К тому же она понимала, что если она послушается Мониган, то поможет ей приблизиться к цели. И отбивалась как могла и в конце концов оторвалась от курицы и ринулась прочь, подальше от круга мертвых деревьев. Но Мониган была и здесь. Девочка-призрак зависла, зажатая между двумя деревьями, и мгла напирала на нее сзади, и было не сдвинуться с места. Она ясно видела и кольцо свечей, и Салли, стоявшую будто статуя, нагруженная цепями, и Джулиана Эддимена, стоявшего перед ней и сияющего от победного веселья.