Говард резко остановился. Они с Дженкинсом были словно остров в трескучей толпе.

– Макарона? – спросил он.

– Да, – ответил Дженкинс. – Кажется. И кажется, это срочно. Пошли.

Получилось! И призрачная сестра с огромным облегчением помчалась к сестрам дожидаться мальчиков.

В кухне оказалась Филлис – издерганный суровый ангел. Шарт, Имоджин и Фенелла стояли перед ней рядком, надутые. Сломанный стул кто-то затолкал под стол, с глаз долой, но хлопья по-прежнему валялись повсюду, будто осенние листья, и цепочкой вели в гостиную.

– Имоджин, я не собираюсь обсуждать достоинства и недостатки вашего рациона, – говорила Филлис. – Вы не даете работать миссис Джилл, и это непозволительно. Она жаловалась на вас и вчера, и сегодня утром…

– Я тоже жалуюсь, – заявила Фенелла. – Мама, миссис Джилл каждый день уносит продукты в своей оранжево-зеленой сумке.

– Это я также не собираюсь обсуждать, Фенелла. – Филлис повернулась к Фенелле. Она даже глаза закрыла – так была сердита. Должно быть, именно поэтому она не заметила две гульки из волос у Фенеллы на голове. – Никто из вас четырех не понимает… – Отсутствия Салли она тоже не заметила. – Никто из вас не понимает, похоже, как трудно сейчас найти работницу в кухню. Сердить миссис Джилл для меня непозволительная роскошь. Если она уволится, я окажусь в безвыходном положении.

– Опять скандал, – угрюмо проговорила призрачная сестра.

Тут она сообразила, что ей совершенно не обязательно торчать здесь и все это слушать. Пожалуй, это первое преимущество, которое нашлось в ее нынешнем призрачном состоянии.

Она снова выпорхнула наружу. Хотела вернуться к Говарду с Дженкинсом – к этому времени они должны уже были продираться сквозь кусты по тайной тропе. Может быть, она даже сумеет как-то предупредить их про Филлис. Но вместо этого она натолкнулась на Оливера. Оливер в сером свете тусклого дня искал в огороде вкусные корешки. Он увлеченно рылся – тихо, спокойно, не слишком напрягаясь, – в мягкой унавоженной земле у грядки с ревенем. Яма получилась уже довольно большая. Вокруг массивной туши погруженного в раздумья Оливера валялись поломанные розовые стебли и вянущие листья ревеня. Пес протянул тяжеленную лапищу с тремя когтями, разгреб землю, опрокинул очередной куст ревеня, а потом с легким интересом повернул голову.

В трех шагах от него стоял неприятный мистер Маклагген и грозил ему граблями.

– Кыш! Вон от моего ревеня, зверюга!

Оливер задумчиво оглядел мистера Маклаггена, а потом мирно вернулся к искоренению ревеня.

– Бр-р-рысь отсюда, зверюга!